Портрет с девятью неизвестными

Небоходов Алексей

– Что-то не так? – Пьер спросил с любезным участием, за которым угадывалась едва уловимая насмешка.

Филипп качнул головой, отворачиваясь от зеркала:

– Всё в порядке. Спасибо, месье Моро.

Хозяин отеля задержался у двери и его глаза блеснули сталью под зимним солнцем:

– Ужин в семь. Но если вам нужно вдохновение, рекомендую библиотеку. Её коллекция уникальна.

– Возможно, – отозвался Филипп, придав улыбке видимость искренности.

Когда дверь за ним закрылась, тишина заполнила комнату. Он глубоко

вдохнул, разглядывая массивные шторы, стеной отгораживавшие его от реального мира.

Тем временем в вестибюль начали стекаться новые гости. Антуан и Софи Делькур, супруги, оба врачи, вошли в отель под звуки скрипящего снега. Молчание между ними было натянутым, подобно слишком туго затянутому узлу. Они едва перекинулись парой слов за всю дорогу, и каждое из них звучало глухой скрытой угрозой.

Антуан Делькур был мужчиной средних лет, с крепким телосложением и немного усталым лицом. Его короткие русые волосы начинали седеть на висках, а серые глаза выражали скрытую напряжённость. Небольшой шрам на левой щеке и сильные руки выдавали врача, привыкшего работать быстро и точно. В его осанке чувствовалась ответственность, но и внутренняя борьба.

Софи Делькур, женщина невысокого роста, обладала хрупкой фигурой и тонкими чертами лица, казавшимися почти фарфоровыми. Её пепельно-русые волосы были всегда аккуратно уложены, подчёркивая изысканность и спокойствие. Но в её голубых глазах иногда появлялась тень то ли скрытой боли, то ли сомнения. При этом её движения были мягкими, пусть и порой нервными.

Пьер встретил их с неизменным изяществом человека, привыкшего угадывать мысли ещё до того, как их облекли в слова.

– Доктор Делькур, мадам Делькур! Добро пожаловать в «Ля Вертиж». Надеюсь, дорога не была слишком утомительной?

Антуан натянуто улыбнулся и коротко пожал руку хозяина:

– Да, благодарю. Отель…

– Великолепный, – перебила Софи. Её голос прозвучал шёпотом, будто боялась потревожить тайны, укрытые в этих стенах.

Пьер чуть склонил голову, изучая гостей, как шахматист перед первым ходом:

– Рад, что вы прибыли. Позвольте показать вам ваши комнаты. «Ля Вертиж» славится своим уютом, особенно для таких достойных гостей.

Антуан и Софи обменялись короткими взглядами. Они ничего не сказали, да и звуки их шагов утонули в толстом ковре, оставляя за собой едва слышное эхо напряжения.

Пьер задержался у картины над камином, и его глаза блеснули в свете пламени.

– Завораживает, правда? Но это не просто украшение. История картины – тёмная смесь страсти и жестокости. Маркиз де Сад и его девять… жертв.

Антуан нахмурился, его взгляд изучал полотно, будто стремился заглянуть за его границы:

– Девять жертв? Но его заключили в тюрьму за иные преступления, – заметил он, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.

Пьер рассмеялся, а его смех эхом разнёсся по вестибюлю, словно всколыхнув тени в углах:

– Альпы

искажают реальность. Говорят, его жертвы заключены в этой картине заклятием самого маркиза.

Софи вздрогнула. Её лицо обратилось цветом снега за окнами:

– Это… ужасает, – прошептала она, обхватив себя руками.

Антуан задумчиво кивнул. Его губы изогнулись в странной полуулыбке.

– Но это завораживает. Тёмные стороны истории всегда притягивают, – произнёс он, словно обращаясь к самому себе.

Пьер, уловив его мысли, едва заметно улыбнулся:

– В таком случае, доктор Делькур, рекомендую посетить нашу библиотеку. Коллекция редких изданий по оккультизму и тайнам человеческой природы впечатляет. Но сейчас позвольте показать вам вашу комнату.

Супруги молча следовали за ним вверх по лестнице. Без ковра их шаги глухо отдавались в коридорах, где тишина казалась почти осязаемой. Напряжение между ними, и без того заметное, здесь усиливалось, будто сами стены дополняли их невысказанные обиды и страхи.

Комната встретила их богатым убранством, смешанным с удушающей мрачностью. Бархатные шторы скрывали свет, а старинное зеркало отражало их фигуры с неестественной резкостью, подчёркивая трещины, которые они старались не замечать.

Софи подошла к окну. Её дыхание оставило лёгкий налёт на стекле. Она смотрела, как сумерки растворялись в горной тьме.

– Антуан, посмотри, – сказала она шёпотом. – Снег.

Он подошёл ближе, осторожно коснувшись её плеча.

– Красиво, правда?

Софи покачала головой, но её взгляд оставался прикованным к белому пейзажу:

– Слишком… изолированно.

Вскоре в отель прибыла Катрин Лаваль, журналистка с острым взглядом и ещё более острым умом. Она осматривала «Ля Вертиж» с профессиональной скрупулёзностью.

Катрин Лаваль обладала выразительной внешностью, в которой сочетались сила и утончённость. Её длинные тёмные волосы мягкими волнами спадали на плечи, подчёркивая благородство черт лица. Высокая, с прямой осанкой, она излучала уверенность. Глубокие тёмные глаза всегда были сосредоточенными, точно попадающими в самую суть происходящего.

Её внимание мгновенно привлекла картина маркиза де Сада. Нахмурившись, она подошла ближе, чтобы рассмотреть её.

– Интересная работа, – пробормотала она, скорее для себя, чем для Пьера. – В ней есть что-то тревожное.

Пьер, стоявший рядом, улыбнулся, и его взгляд стал едва уловимо загадочным.

– Художник обладал редким даром передавать глубину. Позвольте проводить вас в вашу комнату, мадемуазель Лаваль. Уверен, она вас вдохновит.

Катрин окинула его взглядом, в котором мелькнула лёгкая усмешка.

– Вдохновит? – переспросила она. – Меня всегда интересовали тёмные стороны жизни. Самые сильные истории скрываются именно там.

Пьер рассмеялся, но смех поглотила тишина коридора, не оставив даже слабого эха: