Портрет с девятью неизвестными

Небоходов Алексей

Ренар скрестил пальцы, его голос стал чуть громче.

– Возможно. Такие ритуалы часто предполагают жертвы. Это усиливает магическое воздействие. Если картина действительно связана с таким ритуалом, то каждое новое лицо на ней приближает к завершению обряда.

– Завершению? – переспросила Катрин. – Но зачем? Что это даст?

Профессор на мгновение замолчал, словно взвешивая свои слова.

– Трудно сказать. Но в древних текстах часто упоминается, что такие обряды могут даровать бессмертие, силу, власть. Или,

что более вероятно, освободить что-то или кого-то, запертого внутри.

Эти слова заставили Катрин напрячься. Она посмотрела на камин, как будто пытаясь переварить услышанное.

– Значит, если мы ничего не сделаем, смерти продолжатся, – произнесла она, её голос прозвучал как утверждение, а не вопрос.

Ренар кивнул.

– Похоже на то. Но мы можем попытаться понять, как это остановить. Всё начинается с изучения самой картины.

– Тогда завтра утром мы этим займёмся, – твёрдо заявила Катрин. – Надо узнать всё, что можно, пока не стало слишком поздно.

Ренар одобрительно кивнул, его глаза блеснули решимостью.

– Это разумное решение. Но будьте готовы: истина может оказаться куда более страшной, чем нам хотелось бы.

Глава 5

Буря за окнами продолжала бушевать, словно напоминание о том, что мир за пределами отеля перестал существовать. В «Ля Вертиж» время словно замерло. Тишина, прерываемая лишь завыванием ветра, становилась всё тяжелее, давя на каждого из гостей. Атмосфера угнетала, вынуждая их искать утешения в разговоре, хотя многие предпочли бы молчать.

В комнате Делькуров свет был приглушённым, и слабые отблески лампы едва касались стен. Софи сидела на краю кровати, её взгляд был устремлён в пол. Тишина между ней и Антуаном становилась почти невыносимой. Антуан стоял у окна, глядя на снежную бурю. Его плечи были напряжены, будто каждое слово, которое он собирался сказать, было камнем на его сердце.

– Ты действительно думаешь, что я ничего не знаю? – наконец произнесла Софи, её голос был холодным и резким.

Антуан вздрогнул, но не обернулся.

– О чём ты? – спросил он, стараясь сохранить спокойствие, но в голосе прозвучала неуверенность.

– О тебе, – резко ответила Софи и её глаза вспыхнули гневом. – О твоих… развлечениях.

Он медленно повернулся к ней:

– Софи, ты говоришь так, будто я всю жизнь лгал тебе, – начал он, подходя ближе. – Это не так.

– Не так? – Софи горько рассмеялась. – Ты думаешь, я ничего не замечала? Каждый раз, когда ты поздно возвращался с работы, каждый взгляд, который ты бросал на женщин. Я видела всё, Антуан.

– Я не могу изменить то, что было, – признался он, опустив голову. – Но я никогда не переставал любить тебя. Ни на мгновение.

Софи

поднялась, и хотя руки у нее дрожали, она старалась держаться. Её голос стал тише, но от этого не менее резким:

– Ты думаешь, это оправдание? «Любил тебя»? Любил и в то же время предавал? Как можно совмещать одно с другим?

Антуан сделал шаг вперёд. Его руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Ты не понимаешь. Я пытался… пытался быть лучше. Но жизнь, работа, давление – всё это тянуло меня вниз. Иногда я чувствовал, что теряю себя.

– И находил себя в других? – Софи фыркнула, отводя взгляд. – Я была для тебя просто… привычкой?

– Нет! – Антуан воскликнул так резко, что она вздрогнула. – Ты была единственной. Ты есть единственная, кого я когда-либо любил.

Её лицо осталось холодным, но в глаза наполнились болью.

– Почему же тогда я чувствую себя настолько ненужной? Почему каждый твой поступок говорил мне обратное?

Антуан замер, опустив руки. Он понимал, что словами сейчас ничего не исправить. Но молчание тоже не могло быть ответом.

– Я не знаю, как тебе доказать, что всё это – в прошлом, – наконец произнёс он, его голос звучал глухо. – Да, я ошибался, делал то, чего не должен был. Но я всегда возвращался к тебе, потому что знал: ты – моя семья, моё всё.

Софи не сразу ответила. Она смотрела на него долго, пытаясь разглядеть в его лице ту искренность, которой так давно не видела.

– Ты говоришь красиво, Антуан, – произнесла она, медленно качая головой. – Но слова ничего не значат, если за ними нет поступков.

Он снова подошёл к окну, глядя на бесконечный снег. Буря напоминала ему о хаосе, который он сам создал в их жизни.

– Я знаю, что тебе трудно поверить мне, – сказал он, не оборачиваясь. – Но я всё исправлю. Если нам удастся выбраться отсюда, я докажу тебе, что я всё ещё достоин тебя.

Софи не ответила. Она села обратно на кровать, уставившись в пол. Комната наполнилась тишиной, которая была громче любого крика.

В библиотеке царил приглушённый свет. Старые лампы, спрятанные под зелёными абажурами, мягко освещали тёмные деревянные полки, заставленные книгами, переплетёнными в кожу. Тёплый аромат старых страниц смешивался с лёгким запахом воска от свечей, стоявших на массивном столе в центре.

Александр Ренар сидел за этим столом, листая тонкими пальцами пожелтевшие страницы старинного фолианта. Он выглядел так, точно его ничто не могло отвлечь от этого занятия. Однако, когда шаги Катрин раздались на пороге, он поднял глаза. В его взгляде отразилось неожиданное, но приятное удивление.

– Вы не могли бы оставить мне что-то из этого? – с лёгкой улыбкой произнесла Катрин спокойно, но не без намека на иронию в голосе.

Ренар закрыл книгу и откинулся на спинку стула. Его фигура стала ещё более непринуждённой, но в глазах загорелся интерес.