Портрет с девятью неизвестными

Небоходов Алексей

– Я закрутил крышку, – продолжил он, его голос был наполнен жуткой будничностью. – И ушёл спать.

Катрин почувствовала, как её ноги подкашиваются. Она обхватила руками стол, пытаясь удержаться. Её глаза полнились слезами, но теперь она сдерживала их, не желая давать Полю эту победу.

– Ты же видела его утром, Катрин, – сказал Поль, его голос был тихим, но в нём звучала насмешка. – Видела, что осталось.

Она не могла больше слушать. Её разум захлестнули образы: Филипп, падающий в кипяток, его крики, его борьба. Она почувствовала,

как мир вокруг неё рушится, но знала, что ей нельзя сдаваться. Её страх смешался с ненавистью, но в этом коктейле было слишком мало места для надежды.

Поль улыбнулся, сделав паузу, чтобы насладиться молчанием, которое повисло в воздухе после его рассказа о Филиппе. Затем он обернулся к Ренару, который стоял неподалёку, словно ожидая своей очереди.

– А теперь, Катрин, позволь рассказать тебе, как всё произошло с Жанной, – произнёс Поль, его голос был глубоким, словно раскат далёкого грома. – Её смерть… она была особенной.

Катрин прижалась спиной к столу. Она уже знала, что услышит что-то ужасное, но понимание не уменьшало её страха.

– Картина… – продолжил Поль, его взгляд устремился в пустоту, будто он вспоминал детали. – Она не только инструмент, но и создатель. Она не просто выбирает жертв, она контролирует то, что происходит.

Он перевёл взгляд на Ренара и кивнул, приглашая его продолжить.

– Я просто дал толчок, – с самодовольной улыбкой начал Ренар. Его голос звучал так, будто он рассказывал о каком-то тривиальном поступке. – В буквальном смысле.

Катрин на миг перестала рыдать.

– Помнишь серпентарий? – спросил он, но в его голосе не было ни капли сочувствия. – Все эти змеи, аккуратно запертые в своих террариумах? Я решил, что им нужно немного свободы.

Ренар ухмыльнулся, а пока разум Катрин рисовал ужасающие образы, реальность оказалась куда хуже.

– Я открыл клетку одной из них, чтобы проверить, как отреагирует картина, – продолжил он, его голос наполнился странной гордостью. – И знаешь, что произошло? Она их подчинила. Она направила их.

Катрин покачала головой, её лицо было искажено от ужаса.

– Змеи знали, что делать, – добавил Поль, его голос стал чуть тише, но от этого ещё более жутким. – Они знали, как заставить её страдать.

– Жанна была так увлечена своей книгой, – подхватил Ренар. – Она не сразу заметила, как первый удав заполз ей на ногу. Она почувствовала лёгкое прикосновение и подумала, что это просто складка пледа.

Катрин судорожно вдохнула, её руки начали дрожать.

– А потом она поняла, – продолжил он, наслаждаясь каждым словом. – Когда увидела его – огромного, чёрного, обвившего её лодыжку. Она хотела закричать, но не смогла.

– Картина не дала ей этого сделать, – вставил Поль, его тон был холодным, как ледяной ветер. – Она хотела, чтобы Жанна молчала. Чтобы её страх был безмолвным, абсолютным.

– Её глаза расширились, – добавил Ренар, его голос был спокойным, но в нём звучала

скрытая радость. – Она начала дёргаться, пытаясь сбросить змею, но в этот момент сверху упала ещё одна.

– Она упала обратно в кресло, – продолжил Поль, его голос звучал так, будто он описывал сцену из книги. – А потом началось настоящее зрелище.

– Пять змей, – произнёс Ренар, его взгляд был отрешённым. – Все они ползали по её телу. Каждый выполнял свою задачу. Один обвился вокруг шеи и начал сдавливать. Другой пробрался внутрь…

Катрин прикрыла рот рукой, её лицо стало мертвенно-бледным. Её дыхание стало тяжёлым, как будто она сама ощущала это давление.

– Она не могла пошевелиться, – сказал Поль, его голос стал тише. – Её тело было полностью парализовано от страха. Она чувствовала всё, но не могла сопротивляться.

Ренар усмехнулся, его взгляд остановился на Катрин.

– Ты ведь видела, что осталось от неё, Катрин, – сказал он. – Видела, как её тело застыло в последнем моменте ужаса.

– И всё это – картина, – заключил Поль, его голос звучал с ледяной уверенностью. – Она знает, как разрушить человека изнутри.

Катрин не могла больше слушать. Она прикрыла уши руками, но их голоса всё равно проникали в её разум, как отравленные иглы. Слезы стояли в её глазах, но она сдерживалась. Она знала, что нельзя показать слабость. Не перед ними.

Поль чуть откинул голову назад, словно в его памяти всплыли очередные мрачные подробности. Его лицо оставалось холодным и непроницаемым, как ледяная маска. Он сделал шаг вперёд, его глаза были направлены на Катрин. Она все ещё стояла, с трудом удерживаясь на ногах, но её страх и слабость только разжигали его садистское наслаждение.

– Что касается Эмиля, – начал он, его голос звучал ровно, но с каждым словом становился всё более зловещим, – картина всегда знает, кого использовать. И она знает, как лучше всего разрушить своих жертв.

Поль продолжил, но теперь его тон стал медленным, он наслаждался каждой деталью.

– Эмиль был лёгкой целью. Как и Леон, он был переполнен страхом. Но его слабость заключалась в другом. Он слишком сильно привязался к Луизе.

Катрин судорожно вдохнула, её взгляд метался, но она не могла отвести глаз от Дюрока.

– Картина видит всё, Катрин, – произнёс он, его голос стал чуть тише, почти интимным. – Она знала, что нужно сделать. И она использовала душу одного из сторонников маркиза де Сада, запертого на холсте. Душа приняла образ Луизы.

Катрин не выдержала, её лицо исказилось от боли. Она вспомнила Эмиля, его сдержанную доброту, его растерянность. Теперь всё это приобрело новый, невыносимый смысл.

– Он увидел её во сне, – продолжил Поль, его тон стал более насыщенным, будто он рассказывал страшную сказку. – Парк, зелёная трава, лёгкий ветерок, золотистые волосы Луизы, её улыбка. Всё было так идеально, что он даже не заметил, как начал расслабляться.