Портрет в черепаховой раме. Книга 1. Покинутая дама
Шрифт:
Екатерина вошла и выпила кофе с гренками. Собачки уплели сухари, пончики, ватрушки и сливки.
– Третья радость! – продолжала подмечать Перекусихина.
Возвратились в опочивальню. Императрица позвонила в колокольчик. Вошёл дворецкий.
– Пожалуйста, будьте так добры, – мягко произнесла Екатерина, – принесите мне табакерку!
Дворецкий, хорошо знавший привычки и пристрастия государыни, уже держал табакерку в руках и протянул её. Екатерина взяла щепоть та бака, закрыла глаза и, втянув
– Будьте здоровы, Ваше Величество! – воскликнул дворецкий.
А Марья Саввишна добавила:
– Вот вам и четвёртая радость – будем здоровы!
Вернув дворецкому табакерку, императрица достала из коробки, что стояла неподалёку, сигару. Перекусихина обернула сигарный кончик шёлковой лентой, дворецкий достал огниво и добыл огня. Закурив, Екатерина спросила:
– Бецкой не приходил?
– Дожидается!
– Пусть войдёт!
Дворецкий удалился, и вскоре появился семидесятисемилетний Иван Иванович Бецкой, ещё недавно личный секретарь государыни, а теперь просто чтец. Он весь дрожал.
– Что случилось? – воскликнула Екатерина.
– Продрог по дороге! Мороз такой, что до костей пробирает!
Императрица позвонила. Заглянул дворецкий.
– Кофею! – приказала государыня.
В спальню внесли поднос, на котором стояли чашка с ароматным напитком и чашка со сливками.
– Испей! – сказала Екатерина.
Бецкой с явным удовольствием вдохнул кофейный запах и добавил в чашку немного сливок.
– Карабинеры как? – спросила императрица.
– Скачут по направлению к Дерпту и через несколько дней будут там! – бодро ответил Бецкой и выпил чашку кофе до дна большими глотками.
– Как теперь? – участливо поинтересовалась императрица.
– Божественно! – ответил Бецкой.
– Вот вам и пятая радость! – подала голос Перекусихина.
– Тогда спрошу! – сказала государыня. – Змея под монументом разместили?
– Змея? – переспросил Бецкой.
И вдруг закатил глаза, зашатался и рухнул в стоявшее за ним кресло.
– Ой, батюшки мои! – воскликнула Марья Саввишна. – Что с вами, Иван Иваныч!
Екатерина затрезвонила в колокольчик.
Вбежали дворцовые слуги и унесли Бецкого.
– Что это с ним? – спросила императрица.
Перекусихина в недоумении развела руками.
Вошёл лейб-медик Роджерсон.
– С добрым утром, Ваше Величество!
– Доброе утро, Джон! Что с Бецким?
– Ужасное сердцебиение!
– От холода? – спросила императрица.
– Холод не причём, – ответил лекарь. – Кофе слишком крепкий.
Из-за спины Роджерсона выглянул дворецкий:
– Мы думали, кофе для вас, Ваше Величество! Знали б, что Бецкому, шайкой воды разбавили б!
– Это опасно? – с тревогой спросила Екатерина.
– Оклемался уж! – ответила Перекусихина,
– Порядок всегда берёт верх над непорядком, – сказала императрица. – Даже тела небесные взять, и те порядку повинуются. А за Бецким приглядите!
– Приглядим, Ваше Величество! – ответил Роджерсон.
– А с Александром как?
– Поправляется. Скоро встанет!
– Скорее бы!
– Не завтра, так послезавтра в полном здравии будет! – ответил лейб-медик и спросил. – А вы как, Ваше Величество, себя чувствуете? Помощь лекаря не требуется?
– Вчера на ночь Мольера перечитала, «Лекаря поневоле» и «Мнимого больного», так что твоя медицина, Джон, стала мне ещё больше не по душе. Вполне хватит и того, что я посмотрела на тебя!
– Буду и дальше продолжать!
– Что?
– Возникать и своим присутствием лечить и поднимать настроение! – сказал Роджерсон.
– Какие ещё новости? – спросила Екатерина.
– Карабинеры в Дерпт ускакали.
– Знаю. Я же их напутствовала вчера.
– А я в это время по Вашей просьбе княгиню Голицыну навещал. Сына её осматривал.
– И что оказалось?
– Всё точно так, как Вы предполагали: сын поправился, а командир полка карабинеров заглянул к княгине, чтобы проститься.
– И что?
– Мне кажется, что Голицына после этого прощания, как Вы и предсказывали, последует вслед за ним. Чтобы не допустить… sharm, glamour…
– Очарования, – подсказала императрица.
– Да! Которому подвержены все, кто оказывается на ярмарке. Недаром на Руси говорят: один в поле не воин. А если рядом с воином появится дама…
– Будем наблюдать, что произойдёт!.. Пока свободен, Джон!
Роджерсон галантно раскланялся и удалился.
– Жаль Бецкого! – с сожалением произнесла Марья.
– Не всё в этой жизни радость приносит! – заметила Екатерина.
– Вот уж воистину – чудеса в решете: дыр много, а попробуй пролезь!
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Бецкой.
– Пролез! Надо же! – изумилась Перекусихина.
– Змея уже под монументом разместили! – сказал Бецкой. – Есть на кого коню царя Петра опираться!
– А про Анапу что говорят? Напомни, как её называют!
– Султаны называют её «ключом азиатских берегов Чёрного моря», турецкие паши говорят, что Анапа – «пробка Керченского пролива», а наши офицеры считают, что это «пробка в горле» на пути завоевания Кавказского побережья.
– Хорошо, Иван! – произнесла императрица. – Пойди, отдохни!
– Отдохну и всё доскажу, – ответил Бецкой и покинул покои.
– Надо же! – воскликнула Перекусихина. – От чашки кофея чуть Богу душу не отдал! У княгини Голицыной третьего дня, сказывают, такая ж закавыка приключилась.