Портреты
Шрифт:
– Я люблю тебя, Клэр, – шептал он, и я чувствовала на своей щеке его горячее дыханье, и он снова целовал: меня глубокими долгими поцелуями. Время и пространство перестали существовать для меня, потому что Максу удалось перенести меня в мир, которого я прежде не ведала – чувственный мир физического наслажденья. Потом мы молча лежали, не выпуская друг друга из объятий, и я думала, что наступил миг, которого я дожидалась всю жизнь. Я глубоко вздохнула, Макс улыбнулся и поцеловал меня в плечо.
– Кажется, я только что слышал вздох удовлетворенной
– Макс, я никогда не была так счастлива, и больше никогда не буду в тебе сомневаться, обещаю. Ты – восхитительный любовник, и, кажется, я только что поняла, почему я раньше не придавала особого значения сексу.
Он рассмеялся.
– Здесь кроется серьезное противоречие, но я готов принять то, что ты сказала, за комплимент. – Отбросив простыню, он принялся шарить по полу. – Где, черт возьми, мои брюки? Клэр, тут огромная лужа у окна.
– Ой, я забыла закрыть его, – ответила я совершенно равнодушно.
– Похоже, что так. Ага, вот они, и, как ни странно, сухие. – Он достал из кармана сигареты, закурил и откинулся на подушку. – Ты не жалеешь?
– Жалею? Как ты можешь спрашивать? – Только потому, что ты не была уверена. – То было раньше...
– Да, а теперь я хочу знать, почему ты так беспокоилась.
– Я же сказала, что это было слишком для меня важно. Я никогда не испытывала подобного и не хотела, чтобы все получилось не так, понимаешь? Я считала, что значение секса преувеличивают. И я волновалась, ну в общем я боялась, что со мной будет, как уже бывало, а я бы этого не пережила. В общем, это было бы ужасным разочарованием, и все бы сразу сделалось ужасно обыденным. Ну не знаю, мне всегда бывает трудно объяснить...
– Понимаю, но ты нашла другой способ выразить то, что чувствовала, – произнес он с улыбкой. – Клэр, когда люди не безразличны друг другу, как мы, все меняется. До сих пор ты была захвачена только одним, так что не удивительно, что ты ничего не чувствовала в постели.
– Да, наверное. Но я не предполагала, что может быть по-другому. Я думала – дело во мне.
– Должен заметить, что здесь ты можешь мне доверять.
– Твое самомнение безгранично, – сказала я, глядя на светящийся в темноте красный огонек сигареты.
– Это верно. Мне очень давно хотелось того, что произошло сегодня, но я боялся, что это все усложнит.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что ты должна была сама в себе разобраться.
– И это чудесно, Макс, что так получилось, что ты не стал заставлять меня...
– По-моему даже наоборот, – сказал он и засмеялся.
– Да, но когда это случилось, мне показалось, что на меня свалилась тонна кирпичей. Хотя нет, скорей это было похоже на грузовик, который гонится за мной со скоростью пятьдесят миль в час.
– Я тебе очень сочувствую.
– И правильно делаешь. Я была ужасно перепугана. И теперь знаю, почему. – Он затушил сигарету и обнял меня.
– Я мог
На следующее утро меня разбудил запах кофе и стук посуды. На часах было уже больше десяти, но я, совершенно не чувствуя угрызений совести, с удовольствием потянулась в постели. Я все еще не могла поверить, что моя жизнь так переменилась всего за каких-нибудь двенадцать часов. Тоска и неуверенность сменились счастьем.
– Клэр?
Я вскочила, потому что в дверях появился Макс.
– Ой, Макс?
– А ты думала, кто? Надеюсь, ты не ждала молочника?
Он вошел в комнату, неся перед собой поднос, на котором дымился кофе и лежала гора булочек, и поставил его в ногах кровати.
– Молочник? Если бы ты хоть раз увидел его, ты бы так не говорил! Ему около девяноста, он глух как пень, к тому же, говорят, с отвратительным характером. Так что он не смог бы вскарабкаться по этой лестнице, даже за отдельную плату. Ох, Макс, завтрак в постели! Упоительно! Где ты добыл эти булки?
– На этот раз множество прохожих пошло мне на пользу. Проехал через две деревни и очутился прямо у печки. – Он присел возле меня, легонько поцеловал в щеку и налил кофе в две большие чашки. – Выспалась?
– Великолепно!
– Да? А что, Найджел всегда рано вставал? – в его глазах засветились обычные для него ехидные огоньки.
– Найджел, – ответила я, не желая больше говорить с ним на эту тему, – был скучен, как в постели, так и вне ее.
– Ага, – поддакнул Макс. – Я был уверен. Мена это вполне устраивает. Тебе с молоком?
– Да, пожалуйста, – ответила я, изо всех сил стараясь не рассмеяться.
Макс протянул мне чашку.
– Послушай, прошлой ночью нам было до того некогда, что я даже не успел спросить тебя, как идет работа.
– Кроме нескольких обедов с друзьями и кое-каких мелких дел, до твоего приезда меня ничто не отвлекало. Все идет неплохо, но пока я тебе не покажу, если ты не против.
– А я даже и не буду просить. А как твой друг Гастон?
– Прекрасно. И знаешь, он по-настоящему талантлив, мне бы очень хотелось показать тебе некоторые его работы. Думаю, тебе должно быть интересно, а он не станет возражать. Пока он еще не начал стесняться.
– Посмотрю с удовольствием. Как я понимаю, над камином его картинка? Там, пожалуй, есть настроение.
– Да, конечно. Но с тех пор он стал рисовать куда лучше. Он относится к этому занятию очень серьезно. Мне хочется, чтобы ты с ним познакомился. Мы с ним тут чудесно проводим время. – И я принялась рассказывать о долгих летних днях, проведенных вместе с Гастоном, останавливаясь только затем, чтобы укусить очередной раз непередаваемо воздушную хрустящую булку – истинно французскую еду. Макс, удобно устроившись рядом, с удовольствием слушал – как всегда внимательно и не перебивая.