Поручик Ржевский или Любовь по гусарски

Ульев Сергей

– Гусар гусару - брат, - тепло проговорил Ржевский.

– Гусар гусару глаз не выколет, - подхватил ротмистр.

– Если только по пьяному делу или на дуэли.

– "Искренность отношений, правда в общении - вот дружба", - заулыбалась Клавдия Васильевна.

– Молчи дура!
– оборвал Лейкин.
– Научил тебя на свою голову суворовским маразмам. Будешь теперь цитировать до посинения.

– Сами вы дурак, - обиделась женщина.
– И нос у вас синий.

Ударив лошадь по бокам, она поскакала

прочь.

– Мда-а, поручик, - пробормотал Лейкин, удрученно глядя ей вслед.
– Наверное, я и в самом деле спятил, но посмотрите, как она соблазнительно выглядит в гусарском мундире.

– Хороша, - кивнул Ржевский.
– А без него и подавно.

– Что-о-о? А вы откуда знаете?

– Предполагаю.

У Лейкина отлегло от сердца. Он ухмыльнулся.

– А я вот располагаю. Хоть и не Господь Бог. Эх, догоню, прощенье вымолю...
– он развернул коня.
– А что касается вашего кивера, поручик, завтра же вы должны предъявить его вахмистру Глотову. Ищите где хотите, а чтоб был.

– Ну вот, дружба дружбой, а портянки врозь, - проворчал Ржевский.

– И подзорную трубу мою отдайте. У вас еще от голых девок в глазах не двоится?

– Никак нет.

– Завидую я вашему бинокулярному зрению, поручик. Я вот смотрю вслед Клавдии Васильевне - и уже не могу разобрать, где она, а где лошадь.

– Лошадь снизу, а она сверху. Если б было наоборот, господин ротмистр, они бы так далеко не ускакали.

– Ржевский, вы меня утомили.

Забрав у поручика подзорную трубу, ротмистр Лейкин пустился галопом догонять свою пассию.

Глава 9

Аполлон

Поручик Ржевский лежал раздетый на кровати и размышлял.

Поэтессу Тамару он так и не нашел. Зато потерял свой кивер. Спрашивается, кого теперь искать в первую очередь? Тамара грозила утопиться. А если кивер не отыщется, вахмистр Глотов, этот зануда, его до смерти замучает. Будет ходить по пятам и клянчить: где? да где? И что еще более неприятно - все равно потом из жалования кругленькую сумму вычтут.

"Не найду кивер - застрелюсь, - думал Ржевский.
– Нет, лучше Глотова застрелю. Кому-то ведь надо его застрелить. Всем тогда будет счастье. Все будут рады. Особенно майор Гусев. Глотова - в гроб, меня - в кандалы и в Сибирь. Красота... Нет-с, господа хорошие, кукиш вам с маслом!"

Ржевский почти не сомневался, что его кивер лежит сейчас под кустом ежевики у Сонечки в саду. Надо бы вернуться и проверить. А Сонечкина мать? Вдруг он на нее наткнется, и она признает в нем недавнего утопленника? Ржевский терпеть не мог скандалов, если они исходили от женщин. Особенно, от чопорных дур.

"В мундире мне там появляться опасно, - решил поручик.
– Значит, нужно замаскироваться".

Он встал с кровати и, опоясав чресла полотенцем, вышел за дверь.

Во дворе хозяйка, Авдотья Ильинична,

развешивала по натянутой меж двух столбов веревке его только что выстиранные доломан и штаны. При этом она вставала на мыски, вытягивая вверх свое тщедушные мощи, пыхтела, кряхтела, теряла равновесие и хваталась за веревку, чтобы не упасть.

– Веревку бы пониже натянули, Ильинишна, - сказал Ржевский, подходя к ней.

Старуха повернулась к нему. Лицом она была вылитая Баба-Яга. Оно, ее лицо, выглядело так, словно жизнь с малых лет сжимала ей голову щипцами для колки орехов, но так и не расколола до конца.

– Батюшка вы мой!
– заголосила Авдотья Ильинична.
– Что ж вы ходите-то раздетый? Смущаете меня, горемычную. Пожалейте, голубчик. Сердце у меня не каменное.

– Ладно, ладно, Ильинишна, не причитай. Шмотки мои еще не высохли?

– Да когда же, милок, только вывесила.

– Нет ли у вас на меня какой-нибудь штатской одежды?

– В чулане, милок. Что от деда моего хромоногого осталось - все ваше. Как удрал он от меня в соседнюю деревню к Прасковье-потаскухе, я уж пятый год все его пожитки храню. Вдруг, думаю, назад приковыляет, ирод окаянный. Но ежели вам нужно, носите на здоровье.
– Старуха стала шарить по себе дрожащими руками.
– Ключ только найду. Обождите, голубчик. Куда ж я его засунула...

– Может, вам помочь?

Авдотья Ильинична завертела бедрами, обалдев от такого предложения. Длинный нос ее задергался, нижняя губа отвисла.

– Помогите, касатик. Совсем в карманах своих запуталась.

Поручик вдруг понял, что шарить по карманам старухи ему что-то не очень хочется.

– Ничего, я не спешу, - сказал он, отводя руки за спину.

Старуха испустила вздох разочарования. Тут же сняв с шеи связку ключей, она отцепила один и протянула его поручику.

– Вот вам от чулана.

– Благодарю.

Старуха подставила щечку.

Ржевский похлопал ее по спине и пошел обратно в дом. На крыльце, забывшись, сдернул с бедер полотенце, забросив его себе через плечо.

От этой картины Авдотья Ильинична едва не хлопнулась в обморок и повисла на веревке. Лощеные ягодицы поручика один в один напомнили ей блаженной памяти зад ее сбежавшего супруга.

Глава 10

Русский человек на рандеву

В чулане Ржевский разжился пыльными штанами темного цвета, холщевой рубахой с поясом, дырявым халатом, шарфом, в нескольких местах изъеденным молью, соломенной шляпой и драными лаптями. Напялив все это на себя, он прихватил стоявший в углу костыль и спустился вниз. В таком виде он мог бы спокойно провести остаток дня (если не всю жизнь) на паперти и неплохо заработать. Но поручик не собирался просить милостыню. Его цель была куда более благородной: он хотел вернуть себе кивер, забытый в саду у Сонечки.