Поручик Ржевский или Любовь по гусарски
Шрифт:
– Как вы думаете, граф, - рассуждал барон Леже, обращаясь к своему соседу по ложе, - он ею таки овладеет или бросит дело на середине?
– Желаете пари, барон?
– невозмутимо отвечал граф Нулин.
– Согласен. Ваша ставка?
– Пять тысяч.
– Ассигнациями?
– Разумеется.
– Хорошо, согласен. Итак, ваше мнение, граф?
– Мне кажется, барон, мы с нашим пари уже опоздали.
– Вы полагаете, они уже?..
– Не сомневаюсь. А с какой
– Хм, действительно...
А поручик Ржевский, совершенно не беспокоясь, что кто-то может заключать на него пари, в данную минуту объяснял Камилле, какие у лошади бывают аллюры. При этом он изображал лошадь, а сидевшая у него на коленях девушка - наездницу.
– И-го-го! Крепче держитесь в седле, душечка, - говорил Ржевский.
– Галопом мчатся - это вам не бисером вышивать.
– Поручик, вы меня уроните!
– Спокойно, голубушка, перехожу на рысь.
– А может, перейдем на шаг?
– Устали, милая?
– Немножко укачало.
– А мы, гусары, так с утра до вечера и с вечера до утра - то с лошадьми, то с прекрасным полом. Сплошные аллюры!
– Тпру-у-у!
– весело скомандовала девушка.
Но Ржевский не послушался.
– Последний аллюрчик, голубушка. Вы знаете, что такое иноходь?
– Нет.
– Это когда у лошади скачут попеременно то левые ноги, то правые. Сейчас покажу.
И поручик стал раскачивать свою наездницу, двигая то левой, то правой ногой.
– Такой аллюр весьма хорош для больших расстояний, - пояснял он.
– Однако, ежели дорога неровная, иноходец может запросто споткнуться.
Ржевский так увлекся, что решил показать девушке, как спотыкается иноходец. В результате чего оба оказались на полу.
– Не беда, - рассудил поручик, устраиваясь на Камилле поудобнее.
– Я вас, душенька, покатал, теперь вы меня покатаете.
Она отвечала ему пьяной улыбкой. Но только она раскинулась, как дверь в их ложу распахнулась и сюда ворвался высокий господин с прилизанными волосами.
– Извольте прекратить, сударь!
– вежливо, но твердо сказал он поручику.
– Своим поведением вы отвлекаете публику от оперы.
За его спиной толпилось несколько человек с возмущенными лицами и похабными глазками.
Нехотя высвободившись из объятий девушки, Ржевский встал на ноги.
– Какого черта, любезный? Кто дал вам право врываться без стука, когда я здесь с дамой! Мною уплачены деньги, и я попросил бы вас выйти вон.
– Вы не в борделе, сударь.
– Да?
– с сарказмом произнес поручик.
– Выходит, я ошибся адресом?
– Ошиблись!
– С кем, простите, имею честь?
– Я директор театра, -
– Позвольте ваш билет.
Ржевский порыскал по карманам.
– Вот, прошу.
– Ваше место в партере, сударь, - сказал директор, взглянув на его билет.
– Если вы собираетесь смотреть второе действие, прошу вас спуститься вниз и занять свое место до окончания антракта.
– Антракт?!
– возбужденно воскликнул поручик, мгновенно вспомнив о переодевающихся в уборных актрисах.
– Вы сказали, сейчас антракт?
– Да.
– Сколько он еще продлится?
Директор театра с важным видом взглянул на свои карманные часы.
– Десять с половиною минут. Вы успеете.
– Вы думаете?
Ржевский тут же прикинул в уме: "Полминуты - на поиски, минута - на представление, две - на объяснение, три - на ухаживание. И четыре - на любовь. Маловато, но, пожалуй, что успею."
Растолкав скопившихся на пороге любопытных, он пулей рванулся из ложи.
– Куда же вы, поручик!
– истошно крикнула ему вслед Камилла, но ему было уже не до нее.
Глава 11
Богиня грез, мечта феерий
В начале коридора с артистическими уборными стеной стояли несколько служащих театра, сдерживая натиск неистовых поклонников, жаждущих преподнести цветы своим любимым артисткам. Поскольку в представлении было занято аж три певицы, число их поклонников перевалило далеко за дюжину. Все они орали, умоляли, требовали пропустить и размахивали букетами.
– У меня цветы завянут!
– кричал один.
– Я до конца оперы застрелюсь!
– вторил другой.
– Пустите меня, я только вручу цветы!
– хитрил третий.
– После третьего акта, господа, - отвечали служащие, не отступая ни на шаг, - милости просим, господа, после третьего акта. Сейчас не велено.
Ржевский признал в одном из служащих капельдинера, с которым он уже имел сегодня дело. Протиснувшись сквозь бурлящую толпу, поручик незаметно отобрал у самого крикливого поклонника один из трех букетов, которыми тот грозился разнести весь театр, и, подмигнув знакомому капельдинеру, громко прокричал:
– Фельдъегерь Его императорского Величества! Срочно! Букет от императора - французской примадонне! Где Луиза Жермон?
– Третья дверь налево, - ответил капельдинер, пропустив его себе за спину, и стал объяснять возмутившимся поклонникам: - Успокойтесь, господа, это государев фельдъегерь. У него служба такая.
– Я тоже фельдъегерь!
– воскликнул Денис Давыдов, напирая на капельдинера грудью.
– Пусти меня!
– Будете буянить, ваше благородие, полицию вызовем.