Поруганная честь
Шрифт:
Тонкий, встревоженный писк раздался из глубины вьючной сумы и вывел Меган из транса. Осторожно, чтобы никого не насторожить, она залезла рукой в не застегнутый мешок и вытащила оттуда бурундука, Ласково гладя по спинке. Проныра огляделся вокруг яркими, пронзительными глазками, крутя головой в разные стороны. Высмотрел самого маленького из детей и застрекотал что-то малышу. Карапуз разразился восторженным смехом и что-то залопотал в ответ. Несколько строгих мамаш расплылись в улыбках. Другие дети тоже защебетали и робко посмотрели на Меган, словно спрашивая, что еще она может им показать.
Меган почувствовала
Любопытный карапуз приблизился первым настолько, что дотронулся до мягкой полосатой спины зверька. Он издал счастливый вопль, и его черные глазки восторженно засверкали. Когда бурундук пошевелился, мальчуган убежал и спрятался в юбку матери. Но тут осмелели и другие. Меган позволила им подойти и гладить зверька, пока не надоест. Потом отдала извивающийся меховой комочек какой-то девочке и раз улыбалась, когда остальные дети сгрудились вокруг нее, смеясь и споря, чья очередь его гладить.
По какой-то причине Лобо, обычно сильно недолюбливавший бурундука, решил тут его защитить. Низкий — рык волка едва не закончился прыжком. Меган без раздумий бросилась на него, думая лишь о том, как ей спасти детей.
— Нет! — крикнула она, обхватывая его руками за крепкий загривок и навалилась всем телом.
–
Нет! Нет!
Громадный волк тут же попятился, повинуясь резкой команде, и Меган обмякла от облегчения.
Дети в страхе кричали, их матери вторили им, а когда поняли, что опасность миновала, с благоговением уставились на Меган. Женщина смогла приворожить бурундука и командовать огромным волком. Кто эта странная бледнолицая женщина с огненными волосами? Человек или дух? Может, колдунья? А это на самом деле звери или люди, которых она превратила в зверей? Добрая она или злая, и каково ее могущество?
Внезапно все переменилось, и женщины теперь больше боялись Меган, чем она их, хотя ей это не сразу удалось понять. Все разом решили, что не стоит ее сердить, а то еще наведет на них колдовские чары. Торопливо посовещавшись, они решили задобрить гостью. Небольшой спор возник из-за того, кто отведет ее к себе в хижину, кто принесет еду и питье и как к ней лучше обратиться.
Меган растерялась от такой мгновенной перемены. Хмурые взгляды женщин сменились нерешительными улыбками слишком быстро. Ненависть в их глазах превратилась во что-то другое, скорей похожее на благоговение. Они держались еще недружелюбно, но уже и без вражды. Ей пришло в голову лишь одно: они благодарны ей за то, что она остановила Лобо. Ну что ж, это лучше, чем озлобленность и открытая неприязнь.
Когда мать карапуза улыбнулась и жестом пригласила ее за собой, Меган с радостью пошла за ней. Кое-кто увязался за ними. Вскоре Меган предложили попить и поесть. Вода выглядела достаточно свежей, зато у нее не хватило бы смелости спросить, что лежит в деревянной чаше, которую ей подали, даже
Помогая себе знаками, она ухитрилась объяснить, как ее зовут. «Миган», — старательно выговаривали за ней индейские женщины. Хозяйку звали Зана, и, насколько Меган смогла понять, она была женой Чокто. Большинство других имен Меган даже не могла произнести, не говоря уж о том, чтобы запомнить. Женщины пытались объяснить ей, как приготовить ужин для ее «мужа», но языковой барьер создавал проблемы. Меган огорченно всплеснула руками.
— Постойте! Постойте! Бесполезно. Я не понимаю, что вы мне говорите. Неужели в деревне нет никого, кто бы говорил по-английски? Как жаль!
Девочка лет десяти только что принесла охапку хвороста для очага. Услышав возглас Меган, она остановилась и повернулась к ней.
— Я говорю, — заявила она тихим, дрожащим голосом. Сказав это, она поспешно огляделась по сторонам и втянула голову, словно опасаясь наказания.
Меган застыла с открытым ртом. Она прежде думала, что это ребенок апачей, а девочка оказалась белой, правда с густыми черными волосами и темным загаром, так что сразу и не поймешь. Только приглядевшись, можно было заметить, что грязные волосы станут каштановыми, если их хорошенько отмыть, а глаза, обычно опущенные вниз, были бледно-голубыми.
Едва слова слетели с уст девочки, как к ней подошла одна из женщин и дала сильную затрещину. И снова Меган отозвалась на это прежде, чем подумала. Она схватила женщину за руку, не успела та ударить второй раз, и, яростно тряся головой, резко крикнула:
— Нет! Нет, Хоми. — Как ей удалось вспомнить имя, Меган и сама не знала.
Хоми смерила ее злобным взглядом, недовольная неожиданным вмешательством, но Меган ответила тем же. Та первая опустила глаза, почти со страхом, и отдернула руку, словно обожглась.
— Скажи Хоми, что я хочу, чтобы ты была у меня переводчицей, пока я здесь. Объясни ей, что так будет проще для всех, — сказала Меган плачущей девочке.
Та что-то залопотала. Возникла краткая дискуссия, затем Хоми кивнула.
— Она говорит, что разрешает, — сказала девочка.
— Как тебя зовут? — спросила Меган, все еще не придя в себя от своего открытия. — Как ты сюда попала?
— Меня зовут Минди Уинслоу, а они зовут Нина.
Минди замолкла, не решаясь говорить дальше, и Меган увидела в ее глазах боязнь.
— Скажи мне, — настаивала она. — Как ты попала к индейцам?
Девочка, испуганно потупившись, ковыряла землю босой ногой. Наконец ответила:
— Они напали на наше ранчо несколько месяцев назад. Маму и папу убили, а меня увезли с собой.
— А у тебя есть браться и сестры?
— Нет. Мы жили только втроем — папа, мама и я.
— А кто-нибудь из знакомых или родственников мог встревожиться, обнаружив твое исчезновение Минди покачала головой:
— Никого я не знаю. Папа был сиротой, а мама никогда не говорила о своей семье. Наверно, все родные у нее умерли.