Поруганная честь
Шрифт:
— Да, я уверена, что он будет, — прошептала она.
Больше он ничего не сказал, только еще крепче прижал к себе. Голова Меган надежно лежала у него на сердце, поэтому она не видела, как он сморгнул и прогнал влагу, сверкнувшую на его живых синих глазах, — влагу, которая не имела ничего общего с дождем, стеной лившимся с небес. Не заметила она и того, как он с трудом сглотнул громадный ком, выросший в горле. И все-таки одна-единственная слезинка радости проложила себе дорожку по его щеке.
В немом молчании они пережидали грозу, глядя на одну из совершеннейших демонстраций
Некоторое время спустя, когда молнии уже сверкали за мили от них, а гром остался лишь эхом в ушах, солнце победоносно выглянуло сквозь рассеявшиеся облака. Оно превратило падавший дождь в бриллианты, украсившие эту неприглядную землю. Потом на востоке появилась самая великолепная радуга, какую они оба когда-либо видели в своей жизни. Она образовала полную дугу, расцвеченную самыми яркими и широкими полосами спектра. И когда они уже решили, что большего великолепия просто не может быть, выше первой появилась вторая дуга, затем третья, и каждая еще ярче, чем предыдущая, пока все небо на востоке не засияло буйством красок, настолько прекрасных, что захватывало дух, и не верилось, что это не сон.
Блейк и Меган сидели, совершенно зачарованные зрелищем, пока последний цветной луч не растаял в синеве неба, удивляясь и надеясь, что уникальное явление может стать знамением замечательных перемен в их жизни, знаком благоприятной судьбы.
— Как ты думаешь, может в конце нашей радуги оказаться горшок с золотом? — промурлыкала Меган, с неохотой нарушая окружавшую их тишину.
— Я уже нашел свое золото, — с нежностью ответил Блейк, и его дыхание пошевелило ей волосы. Его руки нашли ее живот, в котором надежно разместился их ребенок. — Ты — мое золото. Этот ребенок — мое золото. Пока вы есть у меня, моя жизнь будет вечно золотой.
21
Когда дождь полностью перестал и они смогли выбраться из-под приютившего их каменного карниза, Меган наконец увидела катастрофу, которой они избежали. Поглядев вниз на маленькую долину где они совсем недавно ехали, она еле слышно произнесла благодарственную молитву. Слава Богу они вовремя заметили приближение грозы и смогли забраться повыше на склон горы. Долина превратилась в бушующую реку. Мутные воды бешено неслись, закручиваясь в воронки и захватывая на своем пути все, что могли унести. Растения, деревья кактусы, вывороченные с корнями. Захваченные ливнем животные. Даже большие камни, которые не подняли бы и несколько мужчин, уносились мощным напором воды. И мысль о том, что поток мог захватить и их с Блейком, ужаснула ее.
Они расположились на ночлег прямо там же, расстелив постели на сухой земле под карнизом! Оглядевшись, Меган увидела, что это единственное вокруг них
— Сколько пройдет времени, прежде чем мы сможем двинуться дальше? — спросила она.
— Вода схлынет почти так же быстро, как и появилась, — объяснил Блейк. — Завтра утром мы сможем ехать дальше. Гроза отсрочила наш приезд в форт Боуи не больше чем на день.
Предсказание Блейка оказалось верным. За ночь вода схлынула, и к полудню они уже спускались в долину. Земля под копытами лошадей была немного влажной. Они проходили мимо трупов животных и разрушений, нанесенных грозой, а над их головами уже кружили стервятники, готовясь пиршеству. Но кроме этого, уже мало что говорило о том, что только накануне в долине бушевала гроза такой невиданной силы.
К концу второго дня после непогоды они наконец-то въехали в ворота форта Боуи. Первым делом Блейк позаботился об ужине и ночлеге, а также о том, чтобы лошади были накормлены. Затем, пока Меган мылась и переодевалась в чистое платье комнате, предоставленной им одним из лейтенантов, Блейк пошел наводить справки насчет отца Мигеля.
Вскоре он вернулся, принеся с собой поднос с ужином и неутешительные новости. Командир гарнизона ничего не знал об отце Мигеле.
— Он много чего наговорил про Викторио и его банду изменников-апачей, — рассказал ей Блейк. — Уже несколько недель они разбойничают по обе стороны границы и доставляют армии множество хлопот. Если отец Мигель и с ними, то ему едва ли удастся обратить в свою веру этих бандитов.
— Ты и впрямь считаешь, что он до сих пор может быть с индейцами? С этой бандой, я имею в виду.
Блейк смотрел, как ела Меган. Она до того устала, что с трудом подносила ко рту ложку, и резкий укол вины пронзил его. От тащил ее за собой несколько сот миль по самой опасной в стране территории, а она почти не жаловалась. Не упрекала его, не просила отказаться от поисков. Скорее подбадривала. Все это время она была с ним рядом, верила в него так, как не могла бы поверить никакая другая женщина.
Гордость переполняла его, хотя чувство вины не отступало. Меган — редкостная женщина. Любая Другая уже утопила бы их обоих в слезах, требовала бы жениться на себе, ругалась бы и угрожала так, как могут только женщины. А вот она сидит тут, уставшая до предела от грязи и долгих часов, проводимых в седле, и все же готовая хоть сейчас в путь. А ведь она носит его ребенка.
Блейк отругал себя. Его следовало бы отхлестать плеткой! В такое время с Меган нужно пылинки сдувать. Ей сейчас нужна приличная крыша над головой, хорошее, разнообразное питание и побольше отдыха. Ее никак нельзя таскать в седле от восхода до заката, кормить холодными бобами из консервной банки и укладывать в походную постель на жесткой земле! Когда все наконец-то уладится, поклялся он себе, она получит все это и еще больше. И очень, очень скоро будет носить кольцо на пальце и его имя.