Пощечина
Шрифт:
— Пока не свалюсь.
Мальчик раздумывал над его предложением. «Свалюсь» означало «пока Ричи не устанет».
Хьюго отодвинул в сторону мороженое.
— Все, я поел, — сказал он, слезая со стула.
Ричи опустился на корточки, Хьюго запрыгнул ему на спину.
— Блин, — со стоном произнес Ричи, — ну ты и тяжелый.
— Ты сказал плохое слово.
— Скажи спасибо, что хуже не выразился.
Хьюго забрался выше на его спине, крепко обхватил его за шею, нагнулся к уху Ричи и шепнул:
— Бля.
— Тсс… — рассмеялся
— Готов.
— И-го-го, — негромко крикнул Ричи, имитируя ржание лошади, и побежал под ликующие возгласы Хьюго, вопившего прямо ему в уши.
На светофоре, когда они переходили Гоулд-стрит, Хьюго плюнул в старика. Это был пожилой джентльмен — таких не часто встретишь в наши дни. В галстуке, отглаженной белой рубашке, в пиджаке — в такую-то жару! — в старомодной шляпе с полями, он как будто сошел из кадра старого австралийского фильма. Они стояли рядом, ждали, когда загорится зеленый свет. Старик, даром что дряхлый на вид, спину держал прямо. Он глянул на Хьюго и улыбнулся.
— А я выше тебя, — крикнул ему мальчик.
— Так ты ж верхом сидишь, — хмыкнул старик.
Ричи рассмеялся из вежливости. И тут заметил, как неожиданно изменилось, застыло лицо старика. Ричи запаниковал, думая, что у старика сердечный приступ. Хотел сказать Хьюго, чтоб тот спускался на землю, и вдруг увидел, что старик вытирает слюну со своей щеки. Старик уже оправился от потрясения. Теперь в его лице отражались только разочарование, осуждение и смирение.
Хьюго визгливо хохотнул, злорадно крикнул:
— Ура, попал.
Старик не ответил.
Ричи стиснул мальчика за руку:
— Хьюго, сейчас же извинись. — Он повернулся к старику: — Сэр, простите, ради бога.
— Не буду. — Мальчик, сидя на его плечах, все еще смеялся, все еще думал, что это шутка.
— Хьюго, извинись немедленно. — Ричи крепче сжал руку мальчика.
— Нет. — Хьюго пытался вырвать руку.
Ричи его не отпускал. Вывернул шею, чтобы лучше видеть мальчика. Они сердито смотрели друг на друга.
— Скажи, что тебе стыдно.
— Мне не стыдно.
— Быстро!
Мальчик извивался, и Ричи, выпустив его руку, схватил Хьюго за ногу, опасаясь, как бы тот не упал. Хьюго, дрыгая другой ногой, задел старика по плечу. И опять старик никак не отреагировал — продолжал стоять, как стоял. Пинок был несильный, боли не причинил, но в лице старика снова читались недоумение и усталое, безропотное смирение.
Ричи от стыда не знал, куда глаза девать. Он схватил Хьюго за запястье, стащил его на землю. Руку мальчика он держал крепко. Хьюго понял, что переступил черту дозволенного, и начал шмыгать носом, протестовать. Ричи потянул Хьюго за руку. Он готов был вообще выдернуть ему руку.
— Сэр, — срывающимся голосом снова обратился он к старику. — Простите, пожалуйста.
Зеленый свет опять сменился красным. Старик, смущенный, потрясенный, оглядел
— Мне больно, — скулил он.
— Так тебе и надо. — Ричи тащил Хьюго через дорогу, они быстро обогнали старика. Хьюго пытался вырваться, Ричи ускорил шаг. Теперь он почти волок малыша. Тот визжал, его лицо стало пунцовым.
— Мне больно, больно!
Ричи знал, что все смотрят на него — и идущий сзади старик, и прохожие на Квинз-парейд, оборачивавшиеся на крики мальчика, и водители с пассажирами в машинах. Ему было все равно. Он боялся, что набросится на Хьюго и излупит его до бесчувствия за то, что тот оскорбил старика, если остановится. Вопли мальчика его не трогали. Они миновали бассейн, вошли в парк. Мальчик вопил, спотыкался, стараясь не упасть. Под сенью парка Ричи отпустил руку Хьюго. В нем все еще кипел гнев, и он повернулся к малышу, собираясь его отчитать: убить тебя мало, засранец ты разэтакий. Но слова застыли у него на губах. Перепуганный мальчик дрожал, бился в истерике. Его лицо стало красным, он захлебывался плачем. Страх и стыд переполнили Ричи. Он опустился на колени, обнял малыша.
Хьюго приник к нему, вцепился в него. Ричи, обнимая Хьюго, ждал, когда плач и дрожь утихнут. Вскоре всхлипы стали прерывистыми, но Хьюго по-прежнему льнул к нему. Ричи осторожно отстранился и начал вытирать малышу лицо. К сожалению, носового платка у него не было. Он сжал мальчику нос и приказал:
— Сморкайся.
Хьюго повиновался. Ричи стряхнул сопли с ладони на траву.
Хьюго все еще испуганно смотрел на него. Потирал свою руку.
— Болит?
Хьюго энергично кивнул.
— Прости, приятель. Я очень рассердился. Ты поступил очень плохо. Ты ведь это понимаешь, да?
Все еще потирая руку, Хьюго надулся, но потом обида отступила, и он стыдливо понурился:
— Прости, Ричи.
Ричи взял его за руку:
— Пойдем домой.
Едва Рози открыла дверь, Хьюго опять заплакал. Мать сразу же взяла сына на руки, стала целовать:
— Что стряслось?
Хьюго хватался за ее грудь.
Ричи пожал плечами, отвел взгляд, не желая смотреть, как Рози обнажит грудь.
В коридор в майке и пижамных брюках вышел Гэри.
— Что случилось? — спросил он.
Хьюго схватил в рот сосок, но тут же его выпустил и ткнул пальцем в сторону Ричи:
— Он сделал мне больно.
Ричи попятился на веранду.
— Ничего я ему не сделал, — возразил он. Ему хотелось изобличить Хьюго, объяснить его родителям, сколь несправедливо его обвинение. — Хьюго плюнул в старика. Я велел ему извиниться. Вот и все.
У взрослых от изумления вытянулись лица. Рози покачала головой: