Пошел вон, Чернов!
Шрифт:
— Куда-то собралась? — вкрадчиво спрашивает Чернов.
— Да, домой! Всё! Хватит! — упираюсь ладонями в его твердую грудь, пытаясь оттолкнуть. Не отпускает, сжимая меня сильнее, лишая дыхания. — Отпусти меня, сволочь! — задыхаясь, колочу кулаками в его грудь. — Там отец, наверное, с ума сходит! Ты эгоистичная скотина!
Мне кажется, у меня истерика. Это всё уже не шутки.
— Да отпусти ты! — снова со всей силы его толкаю, пытаясь вырваться. — Не смей ко мне прикасаться своими грязными руками!
И он отпускает, разжимая руки и отходя от меня на пару шагов,
Пытаюсь отдышаться и остановить истерику. Тоже ложусь спиной на противоположную стену и прикрываю глаза.
Но даже с закрытыми глазами я чувствую, как он прожигает меня своим зеленым взглядом.
— Твой отец еще рано утром получил сообщение от тебя. О том, что всё хорошо. Ты запуталась, и тебе надо побыть одной, — спокойно сообщает он мне немного хриплым после сна голосом.
— Что? — распахиваю глаза, впиваясь в него гневным взглядом. — Как ты посмел вообще лезть в мой телефон и что-то писать моему отцу?
— Ну ты уж определись, кошка моя. Тебе надо успокоить отца или нет?
— Он не поверит!
— Сегодня не поверит. А завтра ты напишешь ему ещё, и послезавтра. Может, даже фото для достоверности пришлешь, — самоуверенно заявляет Чернов.
Сглатываю, закрывая глаза.
— Коган все равно будет меня искать. У нас назначена свадьба на завтра. Или уже на сегодня… — поправляюсь. Я совершенно потеряла счет времени в этой глуши.
— Так не терпится выйти замуж? — сквозь зубы и с огромной претензией спрашивает Чернов.
— Представь себе, да! — выплёвываю ему в лицо. — И выключи эту ревностную претензию из своего голоса. Ты не имеешь на это никакого права! Верни мне телефон и одежду! А сам лучше исчезни. Если не хочешь, чтобы Коган переломал тебе руки.
— А я твоего еб*ря не боюсь, — зло произносит Чернов и смотрит на меня исподлобья.
На самом деле сейчас у него страшный взгляд. Взгляд человека, которого надо бояться. Но мне уже ничего не страшно. Я сама ему глаза выцарапаю. Эти красивые зелёные глаза! Чтобы не смотрел на меня больше.
— Замуж ты за него не выйдешь… — выдыхает он.
— С чего это? — иронично усмехаюсь. — Я обязательно выйду замуж. За взрослого, состоявшегося, верного мне человека. За прекрасного любовника и заботливого мужчину, — намеренно выговариваю ему в лицо. Пусть глотает. — Все твои предсмертные конвульсии бесполезны! — взмахиваю руками. — Я давно пуста к тебе! Ты мне безразличен. Я это поняла, когда встретила Когана. Почувствовала, знаешь ли, разницу.
В общем, по жизни, какой бы я ни была дурой, всегда умею вовремя заткнуть рот и нажать на тормоз. Мужчин нельзя провоцировать. Особенно таких темпераментных и эмоциональных Овнов, как Чернов. Иначе будет взрыв. Но сейчас мне глубоко плевать с высокой колокольни на его чувства. Пусть глотает плоды своего блядства.
На самом деле я надеюсь отвернуть его от себя. Он возненавидит меня и отпустит. Не одному мужику не понравится, что женщина, которую он считает своей, обожествляет другого и уж тем более с ним спит. Но в Чернове что-то сломано. Моя провокация срабатывает не так, как я планировала.
— Любишь его? — холодно,
— Конечно! — меня продолжает нести. — Безумно. Я только с ним поняла, что такое любовь! — продолжаю бить по его холёной морде словами. Чушь, конечно, это всё. Не люблю я, естественно…
Вздрагиваю, когда Руслан резко отталкивается от стены и подлетает ко мне. Всё настолько молниеносно, что я даже не успеваю отскочить.
Рывок – и вот я уже снова в его руках. Сейчас в очень жёстких и грубых руках. Одной рукой он зарывается в мои волосы и сжимает их на затылке, а другой стискивает талию, одновременно торсом вжимая в стену. Не дёргаюсь. Смотрю ему в глаза с вызовом.
Мое тело, конечно, реагирует на Чернова. Он в общем всегда жесткий любовник. Особенно в момент страсти. Он властный и доминирующий. Но я не девочка-ромашка, и сладкие ванильные ласки меня никогда не заводили. А вот это, что-то чисто животное – всегда да. И сейчас тело опаляет жаром, мурашки по коже, дрожь, и предательски тянет низ живота. Последний секс в моей жизни был именно с Черновым, за сутки до того, как мы расстались. То есть год назад. Я уже почти девственница. Потому что, в отличие от этого кобеля, хозяйка своему телу. Я и сейчас ему хозяйка. И мои прелести неожиданно не растекаются лужей для него. Это всего лишь химия, гормоны – называйте, как угодно. Он ничего не получит. Моя голова дружит с телом, в отличие от Чернова.
— Как он тебя трахает? — хрипит он, почти рыча мне в лицо. — Поделись, раз ты такая откровенная!
Ухмыляюсь ему в лицо, и его ладонь в моих волосах сжимается сильнее.
— Феерично, Чернов. Так же, как ты свою… Ой, прости, забыла, как ее зовут, — с ухмылкой проговариваю ему в лицо.
Мне кажется, в комнате какой-то резко стало жарко. Еще пара наших фраз в том же духе, и будет взрыв. Глубоко втягиваю воздух. Разит тестостероном и адреналином, которые заставляют мое сердце биться как сумасшедшее.
— Значит, хреново он тебя трахает, кошка моя, — тоже зло ухмыляется. Я чувствую, как его член через ткань боксеров увеличивается, упираясь в меня.
Смотри, какой извращенец.
Возбуждает его это всё.
И я не лучше… Сглатываю.
Но мое возбуждение активирует лютую ненависть, которая никогда не позволит мне забыться в этих грубых руках.
— Давай напомню тебе, как надо, — рычит мне в губы.
Я открываю рот, чтобы послать его на хрен, но не успеваю. Чернов впивается в мои губы грубым поцелуем, а его наглая рука уже задирает свитер и сжимает мою попу.
Теряюсь, на меня снова обрушиваются ураган и буря эмоций из прошлого. Тело опаляет жаром, крупная дрожь. Но всего лишь на секунду. Щелчок, пока его наглый язык вторгается в мой рот, а ладонь мнет попу, в моей голове несется явная яркая картинка, как эта сволочь трахает другую. С такими же страстью и напором. И мои зубы сжимаются на его губе. Не просто сжимаются, я прикусываю эти предательские кобелиные губы в кровь, с особым наслаждением.
— Сучка! — рычит Чернов, отрывается от моих губ, слизывая кровь. Но не отпускает, вжимая в стену сильнее.