Поскольку я живу
Шрифт:
Этот опыт был интересен вдвойне тем, что для него проект с «Метой» тоже оказался в своем роде – первым. Раньше ему не приходилось совмещать рок с симфоническими аранжировками, и он выглядел всерьез увлеченным на протяжении всех этих двух недель, что гонял их в студии. Впрочем, они и сами загонялись. Каким-то немыслимым образом коллектив вышел довольно сплоченным. Чьей это было заслугой – Маринки, Мироша, всей «Меты», Мартина или каждого участника этого безобразия под названием «Berlin. Re-entry» – черт его разберет. Но сидящий в отдельной комнате
Впрочем, с продюсерами в данном случае повезло. Совершенно разные, включая абсолютно зеленого Сашу Вайсруба, они одинаково болели тем делом, которое делали.
Зал, где записывали оркестр, был довольно просторным. Иногда они ютились в гораздо меньших, если речь шла об одном инструменте. Но здесь – прекрасно разместились все. А та часть песни, над которой они колдовали, «симфоническая», с первого раза не получилась. Убивались второй час.
– Я думала, хоть сегодня погулять вырвусь, пока вас снимать будут, - в перерыве буркнула Рита Полине, которую почему-то чуть ли не с первого дня посчитала своей «подружкой». Не иначе вторая скрипка дома и первая здесь попросту решила, что работа в Национальной филармонии – решающий фактор в вопросе приятельства.
– Не переживай, до съемки все закончится – и погуляешь, - отозвалась Полина, в не менее расстроенном состоянии и понимающая, что чем дольше они пробудут здесь, тем меньше времени у нее останется для того, чтобы привести себя в порядок, прежде чем водитель отвезет ее в павильон, где сегодня снимали клип. Пока они находились в студии, она со странным, детским ожиданием чуда, следила за стрелками часов, которые приближали ее к Ивану. Полина знала, что он уже там, и чувствовала давно забытое волнение от того, что и сама скоро окажется рядом.
– А я бы снялась, - вдруг хохотнула скрипка. Негромко, пока Геллер обсуждал что-то с Жорой. – Надо было хоть массовкой попроситься. Вы сегодня вдвоем?
– Если не считать всю остальную съемочную группу.
– Все равно… У него и с экрана магнетизм бешеный, а если еще и рядом…
– Ты второй месяц… рядом. Притянуло? – с самым серьезным видом поинтересовалась Поля.
– Шутишь! – Рита поджала аккуратные губки. – Я не в его вкусе!
– А поподробнее?
– Толку от моего «притянуло», если он внимания не обращает?
– Так а что там со вкусами? – несло Польку.
– А ты не замечала? – Риткина темная бровь изогнулась. – Помнишь, песня была – «Девушка с жемчужными волосами»[1]?
– В смысле?
– В смысле – у тебя шансов определенно больше, - Рита медленно наклонилась к ней, чтобы никто не слышал, и сокрушенно призналась: - Я в его Инстаграм как-то влезла. Пухлых шатенок, вроде меня, как-то не наблюдается. Его тип – нордический.
– А-а-а, - протянула Полина и усмехнулась: – Тогда ему здесь раздолье.
– Чего далеко ходить? Одна Слава Таранич чего стоит, - почти зло хрюкнула Рита.
– А мне Славка нравится, - улыбнулась Полька. – Забавная девчонка…
– В рот ему смотрит, бегает на задних лапках. «Ваня, твой кофе», «Ваня, с чем сосиски?», «Ваня, сю-сю-сю». Хоть бы в зеркало глянула, альбиноска, - Рита вздохнула и посмотрела на Полину: - К тебе не относится, ты яркая. И на тебя он как раз поглядывает.
– С лица воды не пить…
– И только я невезучая.
– Нашла, в чем невезение видеть, - негромко рассмеялась Полина. – А если наоборот, это и есть удача?
– Поль… А правда у тебя муж – олигарх?
– А что? – хитро спросила Полька.
– Лиза Розанцева говорила просто… В общем, если правда, то представь себе, что тебя не то что олигарх или там… Мирош… вообще никто не любит.
– Иногда мы просто не замечаем. Потому что мечтаем о несбыточном, - задумчиво проговорила Полина. – А с олигархом мы расстались, если тебя это утешит.
– Значит, правда, - Риткин голос прозвучал уныло, она хотела еще что-то сказать, но была прервана настойчивыми хлопками.
Голос Вайсруба донес до них недовольство происходящим:
– Наговорились, девочки? Кому-то сегодня на съемку. Давайте уже добьем, а?
И они добили – запись и в чем-то себя самих. Полина, едва ли не впервые оценив преимущество близкого расположения студии от гостиницы, сдерживая волнение, собиралась, словно на первое свидание.
Словно она тысячу лет не видела Ваньку. Словно он ее там ждет.
Они и правда сейчас виделись редко – так были составлены их графики. Случайно или намеренно, она не знала. И склонялась к той или иной версии в зависимости от настроения и усталости.
Даже на съемках первого клипа у них не было ни одного общего дня. Мегасценарий, предложенный мегазнаменитым режиссером, не предполагал их существования в одной съемочной реальности.
И все, что ей оставалось – наблюдать его пробежки в раннюю рань вокруг парка, завтракать почти вместе, если можно так сказать о нахождении одновременно в одном большом зале отельного ресторана порой в разных его углах, и далеко не каждый день пересекаться в студии.
Она измучилась – от Ивана и от себя. Не жалела ни минуты, что пошла на прослушивание, подписала контракт, приехала в Берлин. Но однажды осознала, что сама не знает, чего ждет. И хочет ли… Бабочка, запутавшаяся в паутине. И по странному стечению обстоятельств, Полина сама была тем пауком, в чью паутину угодила.
Несмотря на нервозность, с которой провела весь сегодняшний день, в павильон она входила удивительно спокойной. Естественный макияж, распущенные по плечам волосы, тонкое темно-синее платье с небольшим декольте, струящееся по фигуре, и туфли на высоком каблуке и с ремешком вокруг тонких щиколоток.
На площадке был перерыв. Режиссер топтался по кругу, бубня что-то в трубку. Оператор сосредоточенно пялился в монитор. Стилист с гримером колдовали над Иваном. А между всеми ними вилась Славка с неизменным кофе.