Посланец Небес, или Заберите его обратно!
Шрифт:
– Понятно, - повторил Шам.
– Этого следовало ожидать... Ах да, господин градоправитель!
– Что?
– Я поклялся не вредить тебе и слово нарушить не в силах. Но тут вот подумал... а почему бы мне тебя не благословить?
Лицо градоправителя стало мертвенно-бледным.
– Я умоляю...
– начал он, но Шам с холодной усмешкой продолжил:
– Я благословляю тебя, смертный. С этого мгновения и до скончания дней ты больше никогда не сможешь лгать самому себе.
Градоправитель
– Идём, - сказал Шам, приобнимая меня за плечи и заставляя отвернуться.
– Оставим уважаемого градоправителя наедине с самим собой. Готов спорить: это будет неприятная встреча.
22
*
– Господин монах... а у вас с господином ветром любовь, да?
Если бы проводился конкурс на самый неожиданный вопрос, то этот определённо выбился бы в первую десятку. Честно признаюсь: опешила я настолько, что где-то потеряла дар речи.
Овита, услышав в ответ ошеломлённое молчание, зачастила:
– Вы не подумайте, я не осуждаю! Это ваше дело, и вообще... ну... бывает. Даже у нас в деревне когда-то такой мужчина жил, пока... хм...
– Пока его не скормили водяному?
– уточнила я ехидно.
Овита отвернулась.
– Люди иногда бывают жестокими, - сказала она тихо.
– С теми, кто не такие. Меня тоже хотели скормить... сами знаете.
Мне тут же стало немного стыдно - вот они, особенности влияния Овиты на окружающий мир.
– Забудьте, - вздохнула я.
– Нет, у нас с господином ветром...
А что у нас, собственно? Боюсь, если начну всерьёз задумываться об этом, то ответ и самой не понравится. Он уже не нравится, если честно, - тот, что маячит на грани сознания упрямо. Потому что - ну глупо же! Глупее вообще ничего не придумаешь!
– ...у нас с господином ветром - контракт, - выдала я самую простую из правд.
– Обычное дело для демона и демонолога.
– А, - Овита разочарованно отвернулась.
– Мне показалось... впрочем, Джоджи прав, наверное, и я - просто баба романтичная.
– Не говорите глупостей, - попросила я спокойно.
– Вы выдали вполне обоснованное предположение. Просто не совсем правы - как минимум, в данном случае. А так смею заверить: Джоджи с его показательным цинизмом в среднем не намного умнее, чем вы со своей романтичностью. Пусть ему и кажется, что цинизм равен мудрости, но это - очередное заблуждение. Он - просто панцирь, мозоль на месте травмы, защитная реакция. За ним нет ничего. Или, правильнее сказать, может быть что угодно.
Овита тихонько вздохнула.
– А вы любили, господин монах?
Ещё месяц назад я бы
– Наверное, нет, - я неуверенно пожала плечами, вспомнив одуванчики, и белые крылья, и дыхание северного ветра.
– Не знаю, правда. Смотря что считать любовью. А почему вы спрашиваете?
– Я хочу предложить Джоджи не разводиться, - выдохнула она.
– Да, мы сошлись случайно, но это же не так важно? Мы немного поладили, и вообще - это же доля. Это часто бывает, что брак принуждённый, а потом - любовь.
Ох какой сложный момент...
– Мне так не кажется, Овита, - сказала я мягко.
– Я не думаю, что после вынужденного брака так уж часто приходит любовь. Чаще, наверное, наступает привыкание и смирение. И самообман, конечно. Это что-то вроде: "Да, нам плохо. Но почему бы не притвориться, что всё хорошо? И тогда всё станет хорошо, рано или поздно. Так ведь?" Но, положа руку на сердце - вы точно уверены, что станет? Что именно этого вам хотелось бы?
– Думаете, мне не стоит предлагать ему?
– Я не знаю, бывает всякое. Хотите - предлагайте. Просто обдумайте ещё раз, для чего вам это нужно.
– Я... он хороший, - сказала Овита.
– Да, с недостатками, но знаете, я всегда так хотела замуж, и теперь я просто не хочу терять его.
У, как всё запущенно...
– Делайте, как считаете нужным, - сказала я.
– Кто бы что ни думал, в любви не бывает правильных советов.
– А... как мне ему признаться?
Вот так вопросик, однако! Если бы я ещё знала ответ - вообще бы хорошо.
– Ну, я всё же монах, - тут мне только и осталось, что плечами пожать.
– И эта сфера, боюсь, далека от меня, так что советчик я так себе.
Чикира, следуя моей мысленной просьбе, перелетела и присела Овите на палец. Это был такой хитрый манёвр: девчонка обожала мою духовную птицу и всегда радовалась, когда к оной получалось прикоснуться.
– Я понимаю, наверное, - Овита осторожно погладила пёрышки.
– Просто у кого мне ещё спрашивать, господин монах?
И вот да, тоже верно.
– Знаете, сёстры никогда не звали меня говорить о девичьем, - добавила Овита.
– Так уж случилось.
– Такое предубеждение появилось из-за того, что вы когда-то болели?
– уточнила я осторожно.
– У нас были разные матери, - пояснила девушка.
– Моя... ну... она бросилась в колодец, когда мне было три года от роду.
Угу. Вот слишком, слишком легко я обошлась с уважаемым старостой! Чем больше о нём узнаю, тем больше, так сказать, восхищаюсь.
– Она тоже была странной?