Послание Геркулеса
Шрифт:
– И мне не придется беспокоиться за безопасность текста?
– Нет. От меня - нет.
– Так, ясно. Я рад, что мы это урегулировали. Теперь… - Он проницательно посмотрел на Гарри.
– У кого-нибудь еще возникли моральные проблемы?
– Я лично брать решение На себя не собираюсь, - сказал Гарри.
– Но ни за кого другого не ручаюсь. Лучше бы сделать дополнительную копию и убрать ее в безопасное место.
– Это я первым делом сделаю, как только вернусь к себе.
Гарри ощутил, что напряжение оставляет его.
– Есть еще одна вещь, которую
– Буду рад ее услышать.
– На Белый дом по-прежнему сильно давят, чтобы текст был опубликован. И потому Харли создает официальный орган, который пересмотрит все, что нами получено. Говорят, что будет опубликовано все, что только можно.
– Что ж, приятно знать, - сказал Гамбини. Но, секунду подумав, спросил негромко: - И кто будет решать, что можно и что нельзя?
Гарри сохранил бесстрастное лицо:
– Оскар де Сандр.
– Кто?
Даже Уиллер улыбнулся.
– Оскар де Сандр, - повторил Гарри.
– Мне сказали, что он главный по военным технологиям. И я думаю, он подберет штат экспертов в соответствующих областях, и они будут обращаться к нам, если возникнут сомнения.
– Много мы знаем, - буркнул Уиллер.
Гамбини поглядел на него с нескрываемым раздражением.
– О'кей, - сказал он.
– Я думаю, - предложил Уиллер, - было бы мудро вести себя политично и не выкладывать все сразу.
– Поддерживаю, - согласился Гарри.
– Эд, я тебе дам телефон де Сандра. Хорошо бы ты позвонил ему сегодня, ввел в курс дела и попытался дать ему понятие о том, что ему следует искать. Про Бейнса не упоминаем. О'кей?
– Конечно, не упоминаем, - буркнул Гамбини.
– Если это просочится, у широкой публики штаны от страха полопаются. Кстати, он ничего не сказал, собирается ли он говорить на эту тему с журналистами?
Гарри мысленно прокрутил весь разговор.
– Нет. Он совершенно ясно дал понять, что предоставляет дело мне. Нам. Абсолютно уверен, что он ничего не скажет.
– О'кей. Я постараюсь взять с него обещание, когда буду с ним говорить.
Гарри нахмурился:
– Эд, на твоем месте я бы его не трогал. Так, что еще? Надо создать процедуру, гарантирующую, что все, что мы будем выдавать, прочтет кто-то, кому мы доверяем. И надо привлечь еще Корда, Лесли и Хаклюта. Скажем им, что стоит на кону, и попросим отсекать все, что может создать проблему.
– Мне кажется, - сказал Уиллер, - что у нас будет информация трех категорий: материал для де Сандра, материал, идущий только к Харли, и то, что вообще не должно выходить наружу.
Гамбини встал и сделал пару кругов по кабинету.
– Не знаю, - задумчиво протянул он, - но, кажется, разговор по делу. Гарри, какой же из тебя, к черту, чиновник?
– Наверное, не очень хороший, - ответил Гарри. Уиллер кивнул.
– А как ты думаешь, что было бы с Римфордом, если бы кто-то запустил его вирус?
Гарри улыбнулся.
– Ему предъявили бы обвинение в заговоре
Хотя Оскар де Сандр считал себя сотрудником Белого дома, фактически он работал в здании администрации. И не был доволен своей жизнью. Несмотря на все подаваемые просьбы и получаемые обещания, ему дали только одну помощницу и еще стажерку на полставки для участия в проекте «Геркулес». И стажерка еще даже не получила допуска.
Первый пакет от Гамбини прибыл, не успел де Сандр еще войти в дверь. Его обязанностью был прочесть протокол, убедиться, что в нем нет ничего, прямо угрожающего национальным интересам, и передать советнику по национальной безопасности, который либо сделает свои замечания, либо нет. Если материал вернется к нему на стол со штампом ВЫПУСК РАЗРЕШЕН, то де Сандр его передает на распространение на ежедневной пресс-конференции Белого дома. Вроде бы все очень просто, но в этой простоте прятались огромные волчьи ямы. Должность с отрицательным потенциалом; единственный способ справиться - это быть очень осторожным. Стоит что-то пропустить - и конец всей карьере. То есть куча возможностей оступиться и ни одной - отличиться. Начальство его заметит, только если он напортачит.
Более того, время у него ограничено прямо сейчас. Пасти стадо в Гринбелте не было его единственной обязанностью. Еще он занимался рутинными тестами на детекторе лжи в процедурах получения допуска высшей категории, и еще у него были обязанности в Форт-Миде. Так что де Сандр быстро пролистал девяностопятистраничный документ, чтобы понять, о чем там, и вызвал помощницу - ту, что с допуском.
Она принесла с собой несколько телефонных сообщений и список запросов электронной почты с просьбой посмотреть. Он быстро глянул, отодвинул их в сторону и протянул ей отчет из Гринбелта.
– Поищите материал по технике, - сказал он.
– Почти все здесь что-то вроде философского трактата, с этим вообще нет проблем. Но нельзя, чтобы отсюда вышло что-то, имеющее неявные военные последствия. Это ясно?
Помощница кивнула.
И вот каким образом существование ряда философских максим инопланетян стало достоянием вечерних новостей. Они появились довольно скромно, заняв вторую позицию после голосования в Конгрессе, где была отвергнута попытка администрации лишить электронную промышленность ценовой поддержки.
Максимы не возымели того эффекта, который могли бы, поскольку версии, выданные де Сандру, были дословными и мало носили сходства с более поэтическими переводами Лесли. Более того, этическое и эстетическое сходство с общепринятыми ценностями бросалось в глаза, и именно на этом сосредоточились все комментаторы. Лишь через два дня Эн-би-си выдало набор поэтических переводов и создало некоторую сенсацию. Касс Вудбери своим поставленным и звучным голосом подчеркнула некоторые строки:
Я в одиночестве.
Я создаю жизнь, управляю атомом
и говорю с мертвыми.
И Бог меня не ведает.