Посланница преисподней
Шрифт:
Эет стоял, облокотившись о фальшборт, и любовался вечером. И сердце теснилось от пронзительной нежности, необъятной, как небо — нежности к этой прекрасной земле, столь много претерпевшей, без которой не мыслил он своей судьбы… Он здесь родился, он умер здесь, он познал здесь надежду и отчаяние, раскаяние и боль — и счастье, какое только может быть дано человеку под земными небесами: счастье любви, счастье дружбы, счастье созидания…
Увы, слишком хрупко созданное им и его друзьями. Один не забыл своей ненависти к Силинель,
Такова жизнь, безумная и прекрасная — великим чудом богини доступная её народу и в смерти.
Чудом богини, страстно любящей эту жизнь.
Парадокс — острый, как лезвие серпа Мортис.
И тревожно, и сладостно — от предчувствия борьбы, от близости неизвестности.
И пронзительно-грустно — от сознания предстоящего расставания: с этой бесконечно дорогой землёй, в которой — корни души…
Эет запрокинул голову. Звёзды в вышине стали ярче, острее. Глубже — запах воды. Синий парус на высокой мачте Скидбладнира повис в безветрии…
Скидбладнир. Совершенное чудо. Тёплое, живое дерево под пальцами — словно пропитано солнцем июля: шальным и дурманным, собранным на буйных лесных полянах, настоянным на медовых травах и прогретой коре. И корабль вырос, как дерево, взметнулся мачтами к небу, едва, распустив бечеву, Вирлисс бросил бордовый бархатный свёрток на прибрежную гальку. Соразмерный, с изящными обводами — кораблик казался не больше прогулочной яхты. Уютный и камерный — как раз для такого вот славного вечера…
Но Эет прекрасно помнил слова Локи: Скидбладнир способен поднять на борт всё воинство Асгарда.
Надо полагать, вид и размеры корабля богов меняются — в зависимости от целей и желаний хозяев…
Эет невольно усмехнулся: да уж, воистину, Скидбладнир не для простых Смертных! И даже не для Бессмертных. Простых.
Скидбладнир — для богов.
И они с Виром получили его, лишь когда сами обрели божественную природу…
Возможно, на управление им просто не хватит силы даже у самого могущественного мага?
Или нет?
Ведь Фрейр отдал Скидбладнир Фрейе, когда она была обычной смертной девушкой.
Но он сам сейчас — не более чем лич. По внешним параметрам — если говорить техническим языком.
Или божественный корабль чувствует глубинную суть своего владельца?
Брать ли Скидбладнир с собой в Невенар — или лучше не рисковать этим чудом в странствиях по чужому миру? Конечно, решать Вирлиссу: ему принадлежит творение дварфов, принадлежит по двойному праву: от Фрейра и от Локи получил он позволение использовать это судно. Но сам Эет, будь его воля, не отважился бы таскать по дорогам и постоялым дворам такое сокровище.
Единственный способ попасть в Асгард.
С другой стороны — кто знает, с чем придётся столкнуться на трактах Невенара? Сколько морей переплыть? Возможно, без Скидбладнира все их усилия окажутся напрасными?…
Эет вздохнул и встряхнул головой. К чему загадывать? Он примет решение Вирлисса — любое.
Лич чуть повернул голову — бросить взгляд через плечо.
Эет тревожился за друга: Вир полностью ушёл в себя и за весь вечер едва ли проронил больше двух слов. Только один раз оживился — когда взметнулись у прибрежных скал к небу мачты Скидбладнира. Глаза его вспыхнули восхищением — но затем вампир погрузился в ещё более глубокое молчание.
И по его лицу ничего нельзя было сказать о мыслях, которые зреют в его голове. Эет только мог надеяться, что Вирлиссу хватит здравого смысла не натворить глупостей.
Они вместе наблюдали, как демоны наполняют ванну Фрей свежей кровью, и Вир следил за их действиями со странным напряжением. Глубокие складки пролегли от уголков рта к подбородку — теперь несведущий человек дал бы Вирлиссу лет тридцать.
Не двадцать…
Он даже оделся, против обыкновения, как-то неброско: в тусклую коричневую рубашку и невнятного тёмного цвета брюки. Только волосы, распущенные вдоль спины, невольно приковывали взгляд…
Эет и Ариэлла пытались завязать с Вирлиссом разговор, но Белый Тигр отвечал скупо, односложно, а то и вовсе ограничивался вымученными улыбками — и в конце концов друзья оставили его в покое.
Нет, утащить Вирлисса с Атариды как можно скорее, как можно дальше! В Невенар, в Преисподнюю — куда угодно, но прочь от этого совершенного живого трупа, бледной изысканной куклы, когда-то бывшей его Фрери…
Ему надо время — свыкнуться. Осознать. Принять душой.
Или он сойдёт с ума…
Эет снова перевёл взгляд на море. Надо поговорить с Ариэллой. В конце концов, если Сегерик после завтрашнего разговора решит оскорбиться, то только Рири может открыть им дорогу ко двору Вельзерена.
И только на её советы придётся рассчитывать, отправляясь на поиски Скипетра.
Рири сидела на кормовом рундуке, подтянув колено к подбородку и обхватив ногу руками. Волосы её, по-девчоночьи заплетённые в две толстые косы, падали на спину, теряясь на фоне чёрной потёртой куртки с прорезями на спине: для крыльев. Крылья Ариэлла приподняла, растопырив в стороны, и сейчас напоминала мокрого летучего мышонка, который пытается обсохнуть.
Хотя, вероятно, ей просто нравилось ловить едва уловимые потоки воздуха, щекоча ими перепонки.
Здесь, в море, девушка вдруг стала удивительно спокойной, простой и естественной, какой прежде Эет никогда её не видел. Или она тоже попала под очарование этого вечера — цельного и прозрачного, словно топаз? Или чувствовала ту же сладкую тревогу, что и он?…
Над кораблём царствовало молчание — воздушное, преисполненное умиротворения.
Эет тихо подошёл к Ариэлле и сел рядом. Спину приятно согревало тепло, исходящее от металлического крыла демонессы — и всё же такого живого… Эет усмехнулся, поняв: Рири просто грелась! От распахнутых крыльев, как от печки, текли струи тёплого воздуха, окутывая и лаская всё тело.