Посланница преисподней
Шрифт:
— Нигде, — не дал закончить Сегерику Эет. — И я воистину польщён вашим предложением, великий герцог. Я глубоко уважаю вас и восхищаюсь баронессой Ариэллой, но мой ответ останется неизменным. Надеюсь, это не отразится на нашей дружбе, ведь я ничего не обещал вам…
Сегерик поднялся темнее тучи.
— Я глубоко разочарован, молодой человек, — голос герцога подрагивал от сдерживаемого гнева. — Я оказал вам честь…
— Простите мой отказ, — Эет тоже поднялся, и Вирлисс встал вслед за другом. Лич
— Не уверен, что оценю его по заслугам, — холодно ответил Сегерик, и его глаза полыхнули огненным заревом. Демон скрестил руки на груди.
Эет покачал головой.
— Простите ещё раз, если обидел вас, — мягко попросил юноша. — Надеюсь, моя просьба вернёт ваше расположение. Видите ли, у меня появилась идея, как освободить из заточения Владыку Вельзерена. И я прошу вас о помощи, великий герцог!
Сегерик схватил ртом воздух и рухнул на стул.
— Что вы задумали, друг мой? — пробормотал старик.
Лич и вампир переглянулись, и глаза златокудрого мага вспыхнули задором:
— Прежде всего, я прошу вас устроить мне аудиенцию у Владыки!
Вирлисс
Тёмный зал наискось пересекали голубые лучи лунного света, вспыхивали искрами на камне колонных капителей и в кружеве световых колодцев, бликами мерцали на тихих струях фонтана — и звук мягко стелился по полу, скрадывая эхо шагов.
Фонтаны ожили после того, как демоны наладили систему водоснабжения Храма, заиграли новыми красками очищенные от вековой пыли фрески, и трещины более не нарушали совершенство стен…
Но сумрак ночи словно возвращал прошлое, когда на всей Атариде они с Этом были одни-одинёшеньки. Так же дремали запертые двери книгохранилищ, и так же скрывали глубокие тени роспись стен…
Вирлисс столько ходил этими переходами, но всякий раз их красота очаровывала его. Сердце заполнял несказанный покой, а мысли текли ровно и плавно.
Сегерик ответил согласием. Правитель Пятого круга представит Эета ко двору Вельзерена.
Послезавтра.
Вирлисс прерывисто вздохнул и запрокинул голову, подставляя лицо лунным лучам.
Скорее бы!
Ожидание выпивало душу.
Юноша усилием воли отогнал печальные мысли. Этот день унял боль, что грызла с ненасытностью голодной крысы — и сейчас Вир боялся случайной мыслью разрушить хрупкое спокойствие, укрывшее от смертной тоски. Лучше думать о другом. О хорошем.
Как здорово было бегать по залитой солнцем палубе… И ветер трепал волосы.
Она назойливая и вздорная девчонка.
На лицо вылезла широкая улыбка.
Ну да… Эет здорово окоротил Сегерика. А как потом огорошил! Созерцать физиономию герцога
Вирлисс опёрся коленом о бортик фонтана и подставил пальцы под блестящую в лунном свете струю.
Всё будет хорошо. Он ведь умел ждать сто лет… Значит, сумеет подождать ещё.
Только вот там, в Асгарде… Ждут ли там — его?
Мысль, прорвавшись на поверхность сознания из тёмной глубины, заставила вздрогнуть, как от удара ядовитого щупальца.
Богиня Фрейя — та ли девочка Фрери, которую он так любил?
… так любил мальчик-студент, сто лет назад…
Вирлисс вздохнул и чуть сжал пальцами виски. Прикрыл глаза.
— Фрери… Есть ли ты в реальности, Фрери?… — слова сорвались с губ помимо воли. — О Мортис, воистину любовь и логика — злейшие враги!
Если его посещают подобные колебания, то что говорить о богине — прекраснейшей дочери ванов? Не идиот ли он?
Если бы заглянуть ей в глаза…
Как всё стало бы просто!
Заглянуть в глаза, всё понять… И сказать: «Фрери, бес попутал, прости за все сомнения. Люблю только тебя»…
Или: «Фрери, мы стали слишком разными»…
Но ведь она лежит безмолвная, словно живая статуя! И не может ни понять, ни ответить.
Ни почувствовать боль…
Она не предавала его — ни помыслом, ни поступком. Когда он лежал, прикованный к постели — и когда весь мир рушился…
Как он смеет?…
Почему неумершие могут испытывать такую же боль, как и живые, почему они могут колебаться, изменяться… Богиня, почему они — живут?!
Живут даже в смерти…
Он живёт — и не может не меняться… Не может не понимать, что меняется и Фрейя — там. В Асгарде.
— Прекрати, — сжав кулаки, сам себе приказал он. — Фрери, я люблю тебя. Несмотря ни на что, Фрери… Просто я… Я не могу больше… так. Не могу…
Вирлисс со свистом втянул в себя воздух — и, резко развернувшись, исчез. Сквозь ажурную корону светового колодца в звёздное небо выпорхнул нетопырь.
Вир беззвучной тенью скользил над спящим городом, танцуя в потоках ветра, и радовался прежней стремительности, лёгкости, вёрткости… Крыло, некогда рассечённое мечом Фрейра, прекрасно слушалось — хотя ещё слегка ныло.
Полоса прибоя слабо фосфоресцировала в ночной темноте — и только в одном месте пустынного пляжа горел костёр.
Вирлисс выпорхнул в круг тёплого света — и в сидящей у огня демонессе узнал Ариэллу.
Удивление мелькнуло — и пропало, уступив шаловливости. Вир снизился и сделал несколько кругов над кончиками рогов Рири. Девушка не завизжала, она только с досадой отмахнулась, словно от мухи — чем ещё больше развеселила вампира.
Он отлетел, затем вернулся и стремительной тенью скользнул перед лицом Ариэллы. Она отбросила его ладонью: