Посланники Великого Альмы
Шрифт:
В окаменевших лицах присутствующих жили только глаза; широко открытые, они провожали шаровую молнию.
И вот сияющий сгусток завис над Альмой и в полутора метрах от Лори и стал медленно опускаться. Лори знала, что будет дальше, через несколько секунд, — слепя и без того невидящие глаза, Альма от соприкосновения с огненным шаром плеснет сверкающим телом.
А Олла знала об этом больше. Она видела однажды, как на серебристом теле плясали голубоватые змейки небесного огня, с треском отрываясь от него. Потом…
Олла сделала два решительных шага вперед, её глаза смотрели
Бесстрашно преодолев оставшееся расстояние, Олла, посылая любящий взгляд на Лори, обняла идола и со стоном развернула его в сторону королевы. И тут же отступила назад.
Еще ничего не понимая, Лори успела поблагодарить Оллу взмахом руки и послать последний взгляд на Тепосо. Теперь её глазами завладел Альма, в ту же секунду вспыхнув синим светом.
Королева Конори без чувств упала на каменный пол.
4
— Ну что? — спросил Сужди у Мохамеда. — Как наша гостья?
— Я ещё трижды вводил ей пентатол натрия. Она отвечает связано, но на незнакомом языке.
— Отчего в таком случае ты решил, что она отвечает связано?
— Потому что под действие пентатола она будто переносится куда-то, где говорят на том непонятном языке. Отчасти это можно объяснить наркотическим эффектом, пентатол по сути и является наркотиком, но в те моменты я читаю в её глазах мысль. Глаза приобретают осмысленный блеск, а слова — смысл.
— Ты исключаешь симуляцию?
— Абсолютно. Чтобы сказать ложь, ей необходимо уверить себя, что ложь — это правда. Такое возможно проделать на одном сеансе, но три, четыре сеанса попросту парализуют волю. За свою практику я мало видел мужчин, которые бы сказали хоть одно слово лжи под воздействием пентатола. А тут женщина.
— Меня интересует возможность существования прививки или инъекции против пентатола. Может быть, в американских спецподразделениях уже внедрили подобный опыт?
Мохамед рискнул улыбнуться.
— Я полностью отвергаю возможность существования подобной прививки. Как бы тебе объяснить, Кирим…
Сужди перебил его.
— Ладно, будем считать, что я понял тебя. Сейчас мы проведем небольшой эксперимент, во время которого тебе представится ещё одна возможность понаблюдать за нашей подопечной. Следи за каждым её взглядом; пусть от тебя не укроется ни один её жест. Пожалуй, следует снять это на видеокамеру, чтобы потом ещё раз просмотреть и проанализировать. Это очень важно. Ты понял меня, Мохамед?
Тот почтительно склонил голову.
Сужди приказал внести идола, поставить его в средине комнаты и накрыть тканью. После этого его люди ввели в помещение Конори. Один из них включил видеокамеру.
«Внимание!» — подал знак Мохамеду Кирим. Тот кивнул и вонзил свои глаза
Сужди встал за идолом.
— Посмотри сюда, — велел он Конори.
Та не прореагировала на его голос.
Тогда он громко пощелкал пальцами.
Результат тот же.
Еще один знак Мохамеду, и он откинул ткань с идола.
Конори боковым зрением уловила знакомые очертания и резко повернула голову в ту сторону.
Вот он, тот взгляд, взгляд безумной женщины, который Сужди уже однажды видел на экране телевизора. В музее она упала на колени. Будет то же самое и в этот раз?
Конори будто ударили сверху. Она упала и уже на коленях приблизилась к Альме. Она сначала приложила руки к груди, потом переместила их, скрестив и касаясь ладонями плеч.
Сужди снял очки и привычными движениями начал массировать переносицу. Похоже, он все больше верил в бред профессора Харлана: «Она далеко, в пятнадцатом веке». А ещё он говорил, что можно будет регулировать диапазон.
Нет, все-таки это бред… Сужди подошел к окну и распахнул его настежь. Он сам плавал по отрезкам времени, веря в него и не веря. А один раз даже «доплыл» до Бразилии на воздушном лайнере. Кто руководил его действиями в то время? Он сам? Аллах, который предопределил все судьбы? Аллах един, и не порочно имя его и пророка Мухаммеда. А иногда Сужди попадал в губительные течения мира джинов во главе с Иблисом; последний как две капли воды был похож на Ричарда Харлана, стоящего под своим знаменем с начертанным по диагонали девизом: «К вящей славе Господней». AMDG. И каждая буква девиза скрывала под собой спрятанное слово: ГРЕХ. «Как бы не прогневить Аллаха», — подумал Сужди. И — весь содрогнулся.
С неба по подоконнику ударили крупные капли дождя, яркая вспышка ослепила его, а гром заставил отпрянуть от окна.
Сужди невольно повернулся к идолу и уже не мог оторвать взора от его глаз; они призывали к себе, выбрасывая навстречу черные щупальца; они гипнотизировали, парализуя мозг и — манили. Сужди чувствовал, как кто-то невидимый поднимает его ногу и переносит её вперед. Шаг. Кто-то переставляет другую его ногу — ещё один шаг. Он идет навстречу бездне. Впереди длинный коридор, кончающийся черной стеной. А внизу… Внизу бездна, он точно знал это.
Еще один шаг.
Сужди сходил с ума. Глазам стало невыносимо больно, они давили на веки, просясь наружу. Вот они уже вытянулись, длинным сгустком провисая над темным коридором, и заглядывают вниз.
Он знал, что увидит на дне пропасти что-то ужасное, рот приоткрылся для крика.
И он увидел.
Это были её глаза. Они стремительно приближались и… кричали: «А ну, прочь с дороги!» И — вспышка. Как в тот раз, в самолете, когда ему показалось, что пули вылетели из её глаз.
Кирим метнулся назад, принимая свои глаза обратно в глазницы. И снова их резануло вспышкой. Сквозь влажную пелену он увидел расплывчатый силуэт идола, по которому ползали огненные змейки. Сужди несколько раз быстро моргнул и снова замер. Серебристого идола не было; вместо него стоял черный уродливый остов, весь в рытвинах, но сохранивший свои прежние очертания.