После меня

Грин Линда

— Откуда ты это знаешь?

— Я просто это знаю — и все.

Я вижу по выражению ее лица, что до нее кое-что дошло, и мне даже кажется, что я слышу, как где-то внутри ее головы что-то щелкнуло.

— Ты снова видишь эти публикации?

Она думает, что я больна. И все так будут думать, если я это не пресеку. «У Джесс Маунт что-то не в порядке с головой. Всегда было не в порядке. Ну, по крайней мере, с тех пор, как…»

— Нет, — резко говорю я.

— Ты любишь его?

— Да.

— Он любит тебя?

— Да.

— Тогда в чем проблема?

Я с трудом сглатываю. Она же не

понимает, что я говорю про Гаррисона.

— Это тяжело. Вот и все.

— Тебя что, охватила предсвадебная нервозность?

— Да. Думаю, что именно так. Но я с ней справлюсь.

— Ты уверена?

Вытирая глаза, я киваю. Сейди сжимает мои плечи еще раз и выпускает меня из своих объятий:

— Вот и слава Богу, потому что я уже купила себе новое платье и все такое прочее.

Мне удается улыбнуться сквозь слезы.

— Я купила даже шляпу, — добавляет она.

— Но тебе не идут шляпы. Ты сама это говорила.

— Я знаю. Но я подумала, что это не будет иметь значения, потому что все в любом случае будут таращиться на тебя — а значит, я смогу немного посумасбродничать.

Я качаю головой:

— Я люблю тебя, сумасбродная ты девушка.

— Но не пытайся меня растрогать. Я берегу слезы на потом.

Я достаю из своего кармана конверт и протягиваю его ей.

— Что это?

— Положи это в какое-нибудь надежное место. Вскрой его только в том случае, если со мной произойдет что-то плохое.

— Перестань, Джесс. Я ведь уже подумала, что мы сейчас все уладили. Или нет?

— Это все, о чем я тебя прошу. Я почувствую себя лучше, если ты возьмешь. Пожалуйста.

Она берет конверт и засовывает его в карман своей куртки.

— Спасибо, — говорю я. — Пожалуйста, помни, что это был мой собственный выбор и что все равно ты не смогла бы меня отговорить. Хорошо?

Она пожимает плечами. Мы молча идем вдвоем вдоль канала.

Я не могу сказать, что я не узнаю девушку, которая смотрит на меня из зеркала. Еще как узнаю. Я узнаю ее по фотографии в «Фейсбуке». У нее такие же волосы и такой же макияж, такое же платье, такое же выражение неуверенности в глазах. Я ее узнаю. Я понимаю, что она делает то, что должна сделать. Я в последний раз окидываю взглядом свою спальню. Так много воспоминаний — хороших и плохих. Но я сейчас хороню Джесс Маунт вместе с ними. Сегодня — новое начало. Новое начало в моей жизни. Новая жизнь.

У папы появляются на глазах слезы, едва он видит меня на лестнице.

— Ой, ну перестань, — говорю я. — Ты испортишь мне макияж, если будешь плакать и растрогаешь меня.

Он улыбается и вытирает лицо.

— Ты такая красивая.

— Я надела под это платье ботинки «ДМ».

— Лучше этого не делать.

Я приподнимаю платье, чтобы показать ему, что я шучу: у меня на ногах — такие туфли, какие должны быть у невесты. Почему подобные вещи могут кого-то всерьез беспокоить, я не знаю, но Анджела настояла.

Когда я дохожу до основания лестницы, папа целует меня в обе щеки. Его взгляд останавливается на моем колье.

— Это идеально, — говорит он.

— Я знаю, — отвечаю я, слегка прикасаясь к украшению.

— Если ты в какой-то момент почувствуешь, что она тебе нужна, просто вспомни о том, что она рядом с тобой.

Я киваю. К нашему дому

подъезжает автомобиль. А точнее — белый лимузин.

Я смотрю на папу.

— Честно говоря, я вполне могла бы доехать и на твоей машине, — говорю я.

— Нет, — отвечает он. — Сегодня у тебя очень важный день, и мне захотелось, чтобы автомобиль, в котором ты поедешь, был особенным.

— Спасибо, — говорю я.

Папа сам заплатил за лимузин. Я знаю об этом от Ли. Папа заплатил и за еду. Я попросила Ли позволить папе это сделать, потому что мне не хотелось унижать его отцовское достоинство.

Когда папа открывает дверь, на улице уже собрались люди. Пожилые женщины, которые здоровались с мамой, когда она вела меня в школу и из школы. Дети на велосипедах. Парень из кафе, в котором продают рыбу с картофелем. Несколько человек, которых я вроде бы видела на похоронах мамы. Они все начинают хлопать в ладоши. Я улыбаюсь, потому что не знаю, что мне еще делать.

Шофер обходит свой автомобиль и открывает для меня дверцу. Я приподнимаю подол своего платья и сажусь в автомобиль — сажусь с таким видом, как будто делаю это каждый день и как будто я знаю, что делаю. Папа садится рядом со мной, берет меня за руку и слегка сжимает ее.

— Жаль, что ее нет сегодня здесь, рядом с тобой, — шепчет он.

— Да, — отвечаю я. — Мне тоже жаль.

Автомобиль объезжает фонтан перед главным входом в отель и останавливается перед этим входом. Ну все, сейчас все окончательно решится. Если я ступлю на красную дорожку, которая ведет от автомобиля к входной двери, моя жизнь пойдет в одном направлении; если я попрошу шофера отвезти меня назад, домой, она пойдет совершенно в другом направлении. В направлении, в котором не будет «Г».

Папа снова слегка сжимает мою руку.

— Готова? — спрашивает он.

Я киваю. Перед моим мысленным взором — фотография Гаррисона. Я делаю это ради него. Для меня невыносима мысль о том, что его может не быть, что я могу потерять своего ребенка еще до того, как он будет зачат — не говоря уже о том, что рожден. И если мне придется ради этого рискнуть своей жизнью — ну что же, да будет так. Я выбираю его. Я выбираю своего сына. И я возлагаю на Сейди задачу добиться того, чтобы Гаррисона в будущем передали моему папе, если возникнет такая необходимость.

Я выхожу из автомобиля. Мои ноги слегка дрожат. Папа подходит ко мне и берет меня под руку. Я ему за это очень благодарна. На верхней ступеньке перед входом в отель стоит Мари — координатор свадьбы от отеля. Она широко улыбается мне.

— Добрый день, — говорит она. — Вы выглядите удивительно красиво. Все вас уже ждут в зале.

— Я опоздала, да?

— Нет, как раз вовремя. Пойдемте со мной. Я отведу вас в зал и сообщу регистратору, что вы уже здесь.

Я иду по отелю за ней. Мое платье шелестит, пальцы ног отчаянно пытаются как-то цепляться за мои туфли невесты, которые на размер больше, чем нужно. Я уже выбрала для себя этот путь. И свернуть с него не могу. Может, я сейчас иду к месту своей казни. И может, у меня еще есть шанс быть в последнюю минуту помилованной. Тот факт, что так много из всего этого оказалось верным, еще не означает, что верным окажется все. Возможно, еще в моих силах изменить то, чем все это закончится…