После меня
Шрифт:
Меня охватывают странные чувства, когда я иду домой к Сейди. Я словно вернулась в то время, когда мне было четырнадцать лет. Джессейди вернулась, пусть даже лишь на один вечер. Я звоню в дверь и вскоре слышу шаги. Кто-то с громким топотом сбегает по лестнице. Мама Сейди всегда называла ее слоненком. Конечно же, ласково, с любовью.
Сейди распахивает дверь. Она одета в желтый комбинезон — костюм цыпленка.
— Сейди! — говорю я. — Я в кои-то веки пришла вовремя, а ты еще даже не оделась.
— Ничего подобного. Я вот в этом и пойду.
—
— Это была приманка. Поверь мне, я одета самым подходящим образом.
— Подходящим для чего?
— Пойдем наверх, я тебе все покажу.
Я иду вслед за ней на второй этаж, слегка сердясь из-за того, что я, получается, наряжалась абсолютно напрасно. Сейди открывает дверь своей спальни. На ее постели и на полу валяется множество постельных и диванных подушек. Шторы — задернуты, лампы — включены. На прикроватном столике — самый большой запас попкорна и шоколада из всех, которые я когда-либо видела, бутылка вина и два бокала. А перед шторами — гигантский экран для проектора, соединенного с портативным компьютером.
Я поворачиваюсь к Сейди и улыбаюсь:
— Наш собственный частный кинотеатр.
— Да, — сказала она. — Как раз то, чего ты всегда хотела.
Она права. Мы раньше часто об этом говорили, ища на сайтах, посвященных недвижимости, дома с домашним кинотеатром.
— Это здорово, — говорю я взволнованным голосом. — Спасибо.
— Знаешь, я не смогла взять напрокат экран на работе, потому что эти жадные ублюдки не захотели сделать мне большую скидку, но вот это — самое лучшее, что я смогла найти. Один из папиных друзей одолжил мне этот экран. Но тебе придется переодеться. Прямо здесь.
Она протягивает мне большой подарочный пакет. В нем лежит желтый комбинезон — точно такой же, как у нее.
— Посмотри на другую сторону пакета, — говорит Сейди.
Я смотрю. Там написано: «Девичник Джесс, июль 2016 года». Чуть ниже изображено большое сердце с подписью «Дж. М. любит Л. Г.» и с дурацкими стрелами, пронзающими это сердце. Такие сердца мы рисовали на своих пеналах в школе. И она нарисовала его вот здесь. Вопреки тому, как она относится к Ли, она нарисовала для меня такое сердце. Я чувствую себя скотиной из-за того, что так гадко относилась к тем действиям, которые Сейди предпримет в будущем. Я подхожу к ней и обнимаю ее.
— Спасибо. Все это — просто замечательно.
— Вот и хорошо. Я подумала, что это наша с тобой последняя возможность провести вечер вдвоем. Может, даже засидимся допоздна. Нам тут есть что посмотреть.
Она показывает на лежащую на полу кучу DVD-дисков. Среди них я вижу по меньшей мере два фильма о Гарри Поттере и фильм «Красотка».
— Начнем вот с этого, — говорит Сейди, беря диск с мультфильмом «Побег из курятника».
— О господи, я обожаю курицу Джинджер.
— Да, идеальный материал для девичника. А еще нам очень скоро принесут пиццу. Кроме того, я обещаю, что не буду потом заставлять
Я улыбаюсь и снова ее обнимаю.
— Я буду очень сильно по тебе скучать, — говорит она.
Я с трудом сглатываю. Она себе еще даже не представляет, как сильно она будет по мне скучать.
— Послушай, я ведь всего лишь выхожу замуж, а не уезжаю жить куда-то за границу.
— Я знаю. Но все будет уже не так, как раньше, верно? Я уже скучаю по тебе и на работе, и в поезде. А теперь, когда ты станешь жить в Лидсе, мы станем видеться еще реже.
— Мы все еще можем встречаться во время обеденного перерыва.
— Знаю. Но, боюсь, все будет уже не так, как раньше.
Я надеваю свой комбинезон, а Сейди тем временем ставит первый DVD-диск.
— Вот черт!.. — говорит она, когда, обернувшись, смотрит на меня.
— Что?
— У тебя получается выглядеть сексуальной даже в таком вот комбинезоне. Знаешь, я тебя прямо-таки ненавижу.
— Мне, наверное, следует взять этот наряд с собой на медовый месяц.
— Хм, — морщится Сейди.
— Что опять не так?
— У тебя будет медовый месяц. Это звучит даже более странно, чем то, что ты выходишь замуж.
Я пожимаю плечами:
— Мне кажется, что это вообще был какой-то странный год.
Сейди косится на меня, когда мы усаживаемся на кровать и на экране появляется заставка к мультфильму «Побег из курятника».
— А ты больше не видела какие-нибудь из тех публикаций в «Фейсбуке»? — спрашивает она.
Я обращаю внимание на то, что она произнесла слово «видела» так, как будто речь идет о том, что существует только в моей голове.
— Я не заходила в «Фейсбук» уже черт знает сколько времени, — отвечаю я.
Она передает мне попкорн.
— Я вообще-то переживала, — говорит она. — Я опасалась, что все это может начаться снова.
— Они просто очень сильно удивили меня — только и всего.
— Ты ведь знаешь, что такое происходить не может, да? Люди не могут размещать публикации из будущего.
Она меня прощупывает. Пытается выяснить, все ли в порядке с моим душевным состоянием, не обвиняя меня ни в чем в открытую. Я беру еще одну пригоршню попкорна и, посмотрев, как курица Джинджер предлагает остальным наседкам сбежать из курятника, отвечаю:
— Ну конечно я это знаю.
— Значит, у тебя в жизни еще полно времени на то, чтобы успеть выйти замуж, если ты уж так хочешь это сделать? Тебе нет необходимости торопиться?
— Это еще что такое? Анкета с целью выяснить, все ли в порядке с психикой у твоей подруги? Только мне кажется, ты упустила в ней кое-какие пункты.
— Ну-ну, перестань. Я просто за тебя беспокоюсь.
— Тебе нет необходимости это делать, понятно? Со мной все в порядке. Я знаю, что я делаю.
Но это, увы, неправда. У меня уже нет ни малейшего понятия, что я делаю. Единственное, что я знаю, — так это что мне необходимо через это все пройти ради «Г».