После нашего разрыва
Шрифт:
— Может быть, я заставляю тебя вспомнить, Вайли.
— ... а ты меня сбиваешь с толку и отвлекаешь своими сожалениями, телом и прекрасной музыкой, подразниваниями и своей родинкой.
Мужчина повернулся к ней, распологая голову на локте.
— Родинкой?
Она потянулась, чтобы дотронуться большим пальцем до маленького коричневого родимого пятна под его глазом.
— Вот. Это моя отметина. Она принадлежит... — она остановила себя и начала опускать руку, но Зак перехватил ее, возвращая большой палец туда, где девушка касалась его.
— Скажи это.
—
— Попробуй, — рукой он снова обхватил ее бедро, мозолистыми, теплыми пальцами мягко двигаясь по ее коже, как на струнах гитары. Вайолет и забыла, что он так делал.
— Что ты играешь? — спросила девушка, ее глаза смягчились, когда она легла на свою согнутую руку и наблюдала за ним.
Его серые глаза сверкнули.
— Я не знаю. Знаю только, что это ре-бемоль мажор.
— Как «Клер де Лун».
Зак кивнул.
— Расскажи мне, Вайолет-как-цветок. Прочти мне стих.
Она глубоко вздохнула и закрыла глаза, все еще слегка прижимая большой палец к его щеке. Было рискованно поделиться им с ним, но она почувствовала, как слова вырвались из нее прежде, чем смогла себя остановить. Ее голос был мягким и осторожным, слова были такой же частью ее, как и ее души.
Темные и серые, совершенные и новые.
Мы не знаем, мы знаем, мы знали,
И все, что я хочу навсегда.
Это мое место,
Которое принадлежит мне.
Рукой Зак скользнул от ее бедра к талии, пальцами все еще играя призрачную мелодию, которую только он мог слышать. Ее тело становилось теплее, более отзывчивым, живым, пустым и нуждающимся в нем там, где она только что была заполнена. И мягкая коричневая точка под поглаживающим пальцем, казалось, пульсировала словно сердцебиение.
Рисовать и затемнять, стесняться и сомневаться,
Что она знает, что знает, и знает наверняка.
Окончена вовремя и это,
Это мое место ,
Которое принадлежит мне.
Он положил руку на ее груди, упираясь ребрами в нежную плоть, все еще проводя и поглаживая пальцами по ее спине, пока в его мыслях звучала мелодия. И девушка хотела, чтобы они жили в пузыре сегодняшнего дня, где следующий момент никогда не наступил бы вообще, и все, что у них длилось бы до конца, этот момент прямо сейчас. Его музыка. Ее слова. Его тело рядом с ее.
Грубая и черная, сломанная и холодная,
Окончено, стерто и тишина овладевает
Ее сердцем, и она видит, и она
Ненавидит, но она знает.
Мое место
Никогда не принадлежало
Ее голос надломился, и Вайолет убрала палец от его родинки, нежно проведя рукой по его лицу, словно очерчивая след от слез.
Зак грубо подтянул ее на себя и обнял, ее руки и грудь напротив его груди, живот прижимался к его, мягкие завитки напротив его эрекции, а их ноги переплелись вместе. Закрыв глаза мужчина прислонился своим лбом к ее, и, наконец, остановил движения своих пальцев на ее спине.
Он прижал свои губы к ее, мягко их задевая.
— Когда ты их написала?
— В тот октябрь, — прошептала девушка, находясь так близко к нему, что когда выговаривала букву «б», это заставило ее прикоснуться губами к его.
Он сжал руку, лежащую на области ее спины, в кулак, будто все сожаление в его теле было направлено в одно место.
— Сколько ты их написала?
Мужчина снова прижался своими губами к ее, мягко, хотя его кулак оставался сжатым на ее спине.
— Сотню или около того, — ответила Вайолет. — Больше, чем в те дни, что мы провели вместе.
— Что заставило тебя остановиться? — поинтересовался Зак.
Она уставилась на него, ожидая мгновение, потом второе.
— Шеп.
Зак расжал свой кулак.
Мужчина знал, что не имел права на гнев, который пронесся по его телу, когда Вайолет произнесла имя своего мертвого почти жениха. И все же. Ярость поселилась в нем. Зак разбил ей сердце, а Шеп его собрал. И не было никакого способа изменить этот факт. Она была права. Это было сложно.
Но потом ему что-то пришло в голову, что это было не сложно, а просто: она была здесь сейчас. С ним. Рядом. Прямо сейчас.
— Я хочу снова заняться с тобой любовью, — сказал он, слегка толкаясь бедрами к ней.
— У тебя есть еще один..?
— Нет, — произнес Зак это как проклятие, как ругательство.
Вайолет прижала ладони к его груди и нежно его оттолкнула.
— Просто позволь мне обнять тебя, — ворча возразил он, усиливая хватку вокруг нее, когда эго эрекция уперлась в ее животик.
Вайолет ухмыльнулась ему, понимая его намерения, и он отпустил ее, когда девушка снова его оттолкнула.
— Не очень хорошая идея, Казанова.
Мужчина наблюдал, как она откатилась и села, свесив ноги с кровати. Он не получит то, что хотел в течение нескольких часов, что было дерьмово.
Зак вздохнул, вспоминая разговор, что привел к прочтению вслух «Мое место», и его глаза расширились, когда огромный вес упал с его плеч. Зак облокотился на локоть и посмотрел на нее.
— Итак, деньги, — мягко сказал он. — На самом деле это не проблема. Ты не...
Вайолет держала простыню у груди, но ее спина была обнажена, когда она смотрела на него через плечо, ее черные волосы были в беспорядке, а каштановые глаза широко раскрыты, темные и неизбежные. Никогда еще женщина для него не выглядела более безумно-привлекательной. Никогда. Его эрекция немного приподняла простынь, слегка накинутую на него, хотя сейчас он не мог с этим ничего поделать. Однако, позже...