После него
Шрифт:
Сейшелы зазывали на куриный карри, а Габон — на экзотический понду из листьев маниока, тушеных с говядиной.
— Так! Мне надо потанцевать! — заявила я, попробовав наконец двенадцатое блюдо и еле дыша от обжорства. — Иначе я растолстею! И ты… — я закинула руки Тимуру на шею. — Идешь со мной! Отказы не принимаются!
— Разве такой женщине можно отказывать?
Он прекрасно понимал, как действует на меня его бархатный голос — я видела это в его темных глазах. Но мне совершенно не хотелось играть в недоступную богиню. Хотелось чувствовать жизнь всей кожей, наслаждаться
Мы скользнули под темнеющее небо, на котором лазерные лучи рисовали созвездия, пока под обволакивающий эмбиент приглашенный лектор рассказывал, как древние корабли определяли свой путь через океан по звездам.
По фиолетовому небу скакали Кентавры, дрался с Гидрой Геркулес, развевались Волосы Вероники, Дракон раскланивался с Единорогом, Гончие Псы охотились на Павлина, и Кассиопея танцевала с Персеем под ту же музыку, что и мы.
Руки Тимура согревали меня, надежно удерживая за талию. К ночи стало прохладно, и я начала дрожать под легким морским бризом. Тогда он решительно затащил меня внутрь дивана-раковины, стянул все еще влажное платье и накинул свой пиджак прямо на голое тело.
— Ты охренительно возбуждаешь в таком виде, — прошептал он мне на ухо, усаживая к себе на колени.
Я засмеялась, сняла с него фуражку и нацепила на себя.
— Рискнешь поцеловаться с грозным капитаном? — поддела его, склоняя голову набок.
— И не только поцеловаться… — пообещал он, глядя тем самым темным взглядом, от которого по коже разбегались горячие мурашки.
Под конец лазерного шоу на небо выбежали сразу все созвездия, устраивая вакханалию и смешиваясь в разноцветный хаос абстрактных фигур. А потом погасли — и на их месте в черноте экваториальной ночи расцвели серебряные звезды фейерверков.
— Иди ко мне… — шепнул Тимур, хотя я и так сидела на нем сверху, и он упирался в мою горячую грудь под распахнутым пиджаком. — Как я тебя хочу…
— Как?..
В его глазах отражались золотые, алые, лиловые и изумрудные вспышки, пока над палубой гремели взрывы и пахнущий порохом дым застилал все поле видимости, пряча нас от последних усталых гостей, которые все равно смотрели только на небо.
— Ты меня сейчас убьешь… — странным, чуть виноватым тоном проговорил Тимур и потянулся к карману пиджака, надетого на меня.
Он раскрыл ладонь, и в свете фейерверков я увидела…
Сверкающее колье.
Целая нить ограненных круглых бриллиантов, настолько неприлично крупных, что я бы заподозрила что-нибудь подешевле, вроде фианитов или муассанита. Однако уже достаточно знала Тимура, чтобы догадываться, что он на мелочи не разменивается.
Но самое главное — в центре колье сияло глубоко-синее сердце.
— Это же не… — я даже испугалась.
— Было бы грех не продавать на трансатлантическом лайнере что-нибудь вроде «Сердца Океана» из «Титаника», правда? — губы Тимура коснулись мочки уха, и меня тряхнуло от его близости. — Нет, это всего лишь сапфир. Но…
Он потянулся, отвел волосы с моей шеи и, касаясь ставшей невероятно чувствительной кожи горячими пальцами, застегнул на мне тяжелое колье.
— Вот
— Ты с ума сошел… — проговорила я, осторожно трогая кончиками пальцев прохладные камни. — Это же стоит бешеных денег…
— Не будь такой меркантильной, Агата, — покачал головой Тимур. — Любовь не измеряется деньгами. Только вот этими искрами в твоих глазах. И ты сейчас заплатила ими в сотню раз больше.
— Любовь?.. — переспросила я осипшим голосом.
Горячие руки обхватили мою талию, прижимая меня все плотнее к его сильному телу.
Вместо ответа он властно накрыл своим ртом мои губы, ворвался языком внутрь, завоевывая и подчиняя меня и без того готовую отдать ему себя добровольно. Всю.
Любовь.
Он это всерьез?
Всерьез?!
Всерьез…
44. Тенерифе
Прибытие на Тенерифе было первым звоночком того, что волшебный круиз через Атлантику подходит к концу. Впереди был еще Марокко и несколько дней плавания, но океан остался позади, пора было привыкать к мысли, что скоро придется вновь стать сухопутной крысой.
Я начинала понимать Эмералда, который утомился работать боцманом, но покинуть морскую стихию было выше его сил.
Так и пришлось идти в бармены.
Пару раз я даже размышляла, что профессия у меня вполне подходящая для развлекательной команды в круизах.
Спросить, что ли, нет ли вакансий?
Было страшновато думать о том, чем продолжатся наши отношения с Тимуром после этого волшебного плавания. Пока можно было ничего не решать. Еще несколько дней не задумываться о серьезных вещах, вроде совместного будущего, обязательств и кто кому по утрам варит кофе.
Сейчас-то кофе нам варили специально обученные люди…
— Пригласишь меня на свидание в Испании? — игриво спросила я, разглядывая программу дня на завтра.
На Тенерифе мы собирались стоять двенадцать часов — на все хватит.
Тимур нахмурился:
— Постараюсь. Но у меня скопилось очень много дел… на суше. Странно звучит, — задумался он. — Но все так и есть. Отослать кое-какие документы, зайти в банк…
Мы валялись на сдвинутых шезлонгах, лениво поглощая многочисленные закуски — хамон, оливки, колбасу, помидоры, сыры и маленькие симпатичные крекеры с горкой черной икры на них. Запивая все это французским креманом, который понравился мне куда больше знаменитого «Кристалла».
Вообще жизнь была — самые лучшие каникулы в мире, версия для взрослых. Для очень взрослых — с алкоголем, разнузданным сексом, ночными танцами и всякой странной едой, которая детям обычно не нравится.
— Ну и пожалуйста! — фыркнула я. — Тогда я пойду с девочками гулять!
— Девочки — это эскортница Ксюша и старушка Сильвия? — насмешливо спросил Тимур, приспуская с носа темные очки и закидывая в рот орешек в карамельной глазури.
— Она содержанка, а не эскортница! — защитила я подругу.