После него
Шрифт:
Мы с Ксюшей, разумеется, ничего не взяли, и Сильвия раздала нам аргентинские песо — невероятно хорошенькие, с изображением толстощекого солнца на аверсе.
Даже жалко было бросать такие в море.
Поэтому, когда по команде капитана толпа народу принялась бросать в волны белые цветы, а Ксюша с Сильвией, размахнувшись, запулили свои монетки, я расстегнула ожерелье, подаренное мне Тимуром.
И повторила жест Роуз из «Титаника», уронив в воду «Сердце океана».
Быстро отвернулась, чтобы не передумать и не нырнуть
В своей каюте наконец собрала вещи, упаковав их в новый чемодан. Вот почему-то ни чемодан, ни платья выбрасывать не хотелось!
В конце концов, отличные платья, а мне еще корпоративы в чем-то вести надо. На несколько лет нарядов хватит.
У стойки ресепшена толпился народ, сдавая ключи и оплачивая счета.
Я наскоро обняла Ксюшу и Сильвию, но им было не до меня — они бурно прощались со своими красавцами-мужчинами.
Телефонами мы обменялись, не потеряемся. Так что я не стала дожидаться финала страстных лобзаний и сошла по трапу на берег, не обернувшись на белоснежный лайнер, где со мной случилось столько… всякого.
В торжественном карауле, провожающем пассажиров, я заметила Марко.
Он улыбнулся мне, но как-то смущенно — должно быть, уже был в курсе скандала.
Я сделала вид, что не заметила его. Тем более, в толпе встречающих уже заметила знакомую до щемящей боли в сердце фигуру.
Максим подождал, пока я подойду, склонился и хотел поцеловать в губы, но я отвернула голову и поцелуй пришелся в висок.
— А где твоя Вера? — без «здрасьте» сразу спросила я. — Она в курсе, что ты тут?
— Пойдем посидим где-нибудь. Поговорим, — ответил бывший муж, забирая у меня чемодан.
Я пожала плечами.
Мне было абсолютно все равно, где именно разговаривать, поэтому на все вопросы Максима, какую кухню и какой вид на город я предпочитаю, пожимала плечами снова и снова.
Все время хотелось оглянуться, найти Тимура. Но я держалась.
Если он меня решил не встречать — значит, так надо.
В Стамбуле нет недостатка в кофейнях, так что мы устроились в первой попавшейся с видом на Босфор. Перед нами поставили крошечные стеклянные стаканчики с чаем и блюдо со сладостями.
Аппетита у меня не было, но я вяло ковыряла золоченой ложечкой какое-то пирожное с орехами. Над головой с дикими криками носились чайки, под ногами путались рыжие коты, туристы глазели на нас как на одну из достопримечательностей города наряду с медными джезвами в лавочке по соседству и ряжеными дервишами напротив.
Я тоже смотрела по сторонам, тщательно избегая взгляда Максима. Его совершенно не смущал мой рассеянный вид. У него в планах был серьезный разговор — и он серьезно со мной разговаривал. Очень правильными словами. Теми самыми, о которых я мечтала.
— Агата, мы ведь и правда были близкими. И остались ими, не смотря ни на что, согласна?
Я
— Когда я тебя встретил, я сразу понял, насколько ты необычная. Я еще не догадывался, что нам будет так сложно вместе. Но ведь было и хорошо, да?
Я кивала снова.
Он задавал вопросы, не требующие развернутого ответа.
«Правда?»
«Да?»
«Согласна?»
Можно было кивать, не вникая.
— Просто когда ты начала мной манипулировать, это стало раздражать. Ты же знаешь, что мужчины очень остро относятся к своей независимости, да?
— Конечно.
Я отколупывала от кусочка пирожного орешки в карамели и по одному отправляла в рот. Занятие это требовало максимум внимания.
— Поэтому все твои намеки, вранье и последняя капля — предложение о разводе! — постепенно убивали мои чувства к тебе. Однажды я подумал, что они ушли окончательно. А кто бы не подумал?
Я пожала плечами, не поднимая на него глаз.
Максим взял мою ладонь, спокойно лежавшую на столе, в свои руки, и принялся поглаживать костяшки. Эта знакомая, привычная до ноющих костей, «наша» ласка вдруг показалась мне какой-то неестественной, нарочитой. Даже неприятной.
Но вырвать ладонь было бы неуместно. Он ведь реально старался — воплощал мечту каждой брошенной жены. Раскаивался и говорил о любви.
— Все оказалось не так! Отдохнув, я понял, что ты для меня — все еще жена. Я по десять раз в день спохватывался, где мое кольцо. Было так странно жить без тебя, Агата…
Я отвлеклась и не уловила в его тоне вопросительных ноток, поэтому забыла кивнуть. Засмотрелась на мальчишку на улице, который упоенно грыз бублик с кунжутом и гадала — он вообще жует или сразу глотает кусками?
— Агата! — рявкнул Максим. — Где ты витаешь?!
От неожиданности я вздрогнула и выронила ложечку. Она зазвенела, упав сначала на край блюдца, потом перевернувшись и кувыркнувшись со стола, а потом еще подпрыгнула пару раз на звонкой плитке пола.
— Агата! — Максим стиснул мою руку до боли. — Обязательно привлекать к себе столько внимания?
Я сжалась, уловив знакомые интонации. Он всегда меня отчитывал, когда я прилюдно проливала суп на футболку, роняла приборы или громко двигала стул.
Но сейчас он только глубоко вдохнул, прикрыв глаза. И медленно выдохнул.
— Все это неважно. — Максим снова принялся поглаживать мою руку, прощупывая тонкие косточки кисти. — Неважно, Агата. Я тебя за все простил. Давай начнем сначала?
52. Домой
Я ждала этого вопроса.