После поцелуя

Энок Сюзанна

Оливер считал его угрозой? Соперником? Это интересно, учитывая, что Изабель и ее родители поступят глупо, если позволят ей флиртовать с коннозаводчиком, даже непризнанного аристократического происхождения, когда за ней ухаживает виконт. Однако Оливер, кажется, о чем-то беспокоился. И это, несомненно, не деловое соперничество, черт побери.

Но пока он обуздал свой гнев. Попытка выследить Тилдена и избить его могла дать ему некоторое удовлетворение, но после он окажется в кандалах. Для этого еще слишком рано, так как ему все еще нужно вернуть три картины – еще три благоприятных

возможности посмеяться над лицемерием Данстона.

Даже держа все это в памяти, Салливан не мог не думать об Изабель. Он знал, что нравился ей; понял это с того момента, как девушка начала отдавать ему приказы. Но нравился ли он ей достаточно сильно для того, чтобы поставить под угрозу ухаживание Оливера за ней? Очевидно, это так.

– Мистер Уоринг?

Он заморгал.

– Да. Я иду к Мэсси. Холиуэл, у тебя есть бумаги для остальных трех лошадей?

– Да, сэр.

– Отлично. После того, как я продам Спартанца, мне нужно будет отправляться на утреннюю тренировку Зефир. Выведи Гектора, когда вернешься, и прогуляй его. Завтра он отправляется к лорду Эсквилу, и я не хочу, чтобы он затаптывал его кобыл, когда должен быть романтичным.

– Слушаюсь, сэр. Вам нужен сопровождающий?

– Что? – Он заметил взгляд Холиуэла и коснулся синяка на подбородке. – Нет. Они сделали то, за чем пришли. Они не вернутся. – По крайней мере, до тех пор, пока Салливан не сделает что-то еще, что Оливер может не одобрить.

– Я должна сказать, Филлип, что в прошлом месяце я не испытывала особого энтузиазма, когда ты пригласил на обед лорда Брэмуэлла Джонса, но, возможно, я недооценила его характер. – Леди Дэршир ловко сменила цвет нитки для вышивания и продолжила шить. – Если бы он не потанцевал с Тибби прошлой ночью, то вечер у нее мог бы оказаться очень трудным. Для всех нас он бы оказался трудным.

– В любом случае, все это очень неприятно и глупо, – вставил Дуглас, откладывая в сторону книгу по разведению лошадей, которую он нашел после того, как Изабель оставила ее без внимания. – Как люди могут злиться из-за того, что мы наняли Салливана Уоринга? Все хотят нанять его.

Изабель возмущенно фыркнула – или, по крайней мере, она надеялась, что в этом звуке было больше возмущения, чем паники.

– Они не злятся. Они считают, что нашли хороший повод посплетничать о том, что я влюблена в Уоринга или что-то в этом духе, только потому, что я обняла его из-за того, что он помог мне проехать на лошади.

– Тебе следовало быть более осторожной, Тибби, – заметил Филлип. – Особенно когда поблизости болтается Оливер Салливан.

– Ты был счастлив как котенок с бечевкой, когда я наняла мистера Уоринга, – выпалила в ответ Изабель, – и ты – один из тех, кто знал о его связи с Оливером.

– Официально между ними нет никакой связи.

– Не запутывай обстоятельства больше, чем они уже запутались, Филлип. Салливан – сын Данстона, что бы ни хотели говорить об этом вслух. – Увидев, как переглянулись ее родители, Изабель сглотнула. – Так что вся эта история просто смехотворна. И я уверена, что не пройдет и дня, как кто-то

еще совершит что-то более скандальное, чем благодарность кому-то за помощь, и все забудут о моем… как бы мы это не назвали. Акт благодарности, я полагаю.

– Ты права, – отметил ее отец. – Но, пожалуйста, будь осторожна. Нет смысла в том, чтобы давать даже повод к сплетням.

– Все равно люди глупы.

– В целом я склонен согласиться с этим, – ответил маркиз. – И ради твоей собственной пользы, моя милая, прошу тебя, держи это в уме.

– О, непременно.

Она определенно будет держать это в уме. Однако изменятся ли из-за этого ее поступки – это совершенно другой вопрос. Прошлый вечер оказался практически откровением.

В утреннюю комнату вошел дворецкий и поклонился.

– Милорд, здесь мистер Уоринг. Вы просили, чтобы я сообщил вам.

Маркиз поморщился, а затем понялся на ноги.

– Верно. Прошу вас извинить меня на минуту.

Сердце Изабель пропустило один удар, и она тоже практически вскочила на ноги.

– Чего ты хочешь от мистера Уоринга?

Выражение лица маркиза стало обиженное.

– Хочу поговорить с ним, Тибби. Тебя это не касается.

– Я заплатила ему, чтобы он выполнил для меня работу, – настаивала она, последовав за отцом, когда тот вышел из комнаты. – Я ожидаю, что он закончит ее.

– В ущерб твоей репутации?

– Я больше не стану обнимать его, – ответила девушка, отлично понимая, что лжет. Там, где дело касалось Салливана Уоринга, ничто другое, кажется, не имело значения; ничего, кроме возможности быть рядом с ним. – Ради всего святого.

– Я знаю, что тебе нравится настаивать на своем, Изабель, – парировал ее отец, продолжая идти по коридору, – но я предлагаю тебе более мудро выбирать себе развлечения. Мы найдем кого-то другого, чтобы закончить тренировку Зефир.

– Ты говорил, что Салливан Уоринг – самый лучший.

– Лучший – но он не стоит еще одной ночи, подобной вчерашней. Ты была подавлена.

– Не подавлена. Я была зла. И все еще злюсь. Я была лучшего мнения об Элоизе. И обо всех тех, кто шептался обо мне. Они нелепы. Все как один.

– Ты так говоришь сейчас, но сомневаюсь, что ты будешь чувствовать себя так же, если в следующий раз никто не придет тебе на помощь.

Изабель не была уверена насчет этого. Она могла вообразить и кое-что похуже, и вот это относилось к ним. Ее пальцы дрожали, а грудь стеснило от того, что напоминало панику, когда Изабель протянула руку и положила ее отцу на плечо.

– Мне почти двадцать лет, папа, – проговорила она, по большей части спокойным голосом, – и я вполне в состоянии работать с мистером Уорингом.

– Иза…

– Оставь это, папа, – настаивала девушка. – Я позабочусь об этом.

Некоторое время маркиз смотрел на нее, его глубоко посаженные карие глаза под прямыми бровями оставались серьезными.

– Тогда сделай это, Тибби. Из-за того, кто он такой, люди замечают его. А из-за того, кем он не является, тебе нужно контролировать каждый свой шаг в его присутствии. А теперь нужно быть еще более осторожной. Ты поняла?