После поцелуя
Шрифт:
Этого не могло быть.
Она повернулась.
Так и есть.
Но почему Митчелл здесь, в доме Келли? Она перевела взгляд на стоящего рядом с ним парня из студенческого братства, и все встало на свои места.
Парень с короткими каштановыми волосами был парнем Келли. Тот, кто предложил Митчеллу пари. И Митчелл принял его.
И почему Митчелл был здесь сейчас? Чтобы забрать деньги?
Ее глаза искали его лицо, безмолвно умоляя его все отрицать. Но его глаза были ледяными и ничего не выдавали.
— Митчелл? — спросила она, ее голос
Очень медленно он поднял руку, и взгляд Джули упал на его левую руку.
Там он держал «Нью-Йорк Трибюн».
Глава 17
Джули не могла оторвать взгляд от газеты. Она опоздала.
Чувствуя, что ее сердце сейчас разорвется, она заставила себя поднять глаза на него. Она была готова к его гневу. Она была готова к его ярости, к его боли. Но то, что она увидела, было намного хуже. Гнев, который она могла бы сгладить, боль, которую она могла бы смягчить. Вместо этого он был полностью лишен эмоций, демонстрируя лишь каменное безразличие.
Он покончил с ней.
Джули услышала тоненький хриплый звук и поняла, что он вырвался из ее собственного горла.
— Ты прочитал это, — сказала она без всяких вступлений.
— Да, Джули, я прочитал его, — его голос был опасно мягким.
— Митчелл...
— Ты использовала меня для чертовой статьи!
Она сжала губы, заставляя себя не упасть на колени и не умолять его о прощении.
— Ты использовал меня для пари, — тихо сказала она. — Разве мы не...
— Это не одно и то же, — сказал он с отвращением.
Высокомерное пренебрежение в его тоне зажгло что-то опасное в глубине ее желудка. Келли и ее парень с мертвым взглядом полностью исчезли из поля зрения, и она сосредоточилась на единственной вещи, которая имела значение.
Митчелл.
Джули придвинулась ближе, стараясь сохранить спокойствие в голосе.
— Подожди секунду, Уолл-стрит. Я бы сказала, что мы оба натворили дел. Мне жаль, что я так поступила, очень жаль, но чем мой проступок хуже твоего?
Он выглядел недоверчивым.
— Никто бы не узнал о моем дурацком пари!
Парень Келли издал нервный звук, а Митчелл одарил его смертельным взглядом.
— Почти никто. Но твоя маленькая игра попала бы в газетные киоски по всей стране!
— Значит, играть с чьим-то сердцем можно, если аудитория небольшая, но нельзя, если это становится достоянием общественности?
— Это немного больше, чем общеизвестно, Джули. Шпилька — крупнейший женский журнал в стране, как ты напоминала мне уже полдюжины раз.
— Ну, я бы не стала использовать твое имя, — сказала она, раздраженная его драмой.
Это было неправильное высказывание. И вряд ли в этом был смысл. Но он был таким чертовски ханжеским и властолюбивым, что это просто вырвалось у нее.
— Это то, что ты говорила себе, засыпая рядом со мной каждую ночь? Что ты просто изменишь
— Конечно, нет, но Митчелл, мы можем просто поговорить об этом? Может быть, наедине?
— Насколько я понимаю, тут не о чем говорить. Ты в двух шагах от проститутки, только вместо денег на комоде тебе нужна слава в журнале, а вместо секса ты подаешь пустые улыбки. О, нет, подожди — ты также занимаешься сексом.
Джули обхватила себя руками, как будто он ударил ее в живот. Она знала, что эта конфронтация причинит боль, но она не ожидала этого. Не ожидала жестокости. Его челюсть дернулась, словно в знак сожаления, но он не взял свои слова обратно.
Она также не заметила, что до сих пор была единственной, кто принес хоть что-то похожее на извинения. Она ухватилась за свой гнев, как за способ заглушить боли, и подошла ближе, ее глаза остановились на его.
— У тебя никогда не было намерения позволить мне стать твоей девушкой, не так ли? — спросила она. — Ты хотел только затащить меня в постель, посмеяться, чтобы потом бросить меня и успеть посмотреть свои проклятые бейсбольные матчи.
Митчелл насмешливо фыркнул.
— Как будто тебя волнует, считаю ли я тебя своей девушкой или нет.
— Мне было не все равно.
— Конечно, чтобы ты могла набрать нужное количество слов для рассказа!
Она вздрогнула.
— Все было не так.
— Да? — спросил он, мягко, опасно. — Как это было, милая? Ты просто собиралась водить бедного скучного брокера с Уолл-стрит за яйца, пока не вернешься к рюмкам ананасовой водки со своей коллекцией подражателей-актеров?
— По крайней мере, эти начинающие актеры хотят от жизни чего-то большего, чем бейсбол! — крикнула она.
Впервые на его лице промелькнуло что-то горячее и виноватое, и Джули сосредоточилась на этом.
— Дело даже не в бейсболе, верно? Все это сводится к какому-то нелепому чувству мужской гордости. Эвелин держала твои яйца под замком в своей шкатулке, а ты думал, что сможешь вернуть их, затащив меня в постель, только для того, чтобы вытолкнуть меня обратно, когда тебе надоест.
Митчелл поднял плечо, скучающая маска вернулась на место.
— Ты пришла по своей воле. Каламбур.
— Ты отвратителен, — Джули теперь только шипела, удивляясь, как она вообще могла заботиться об этом холодном мужчине. Интересно, как она вообще могла подумать, что она ему небезразлична.
Он сделал полшага вперёд.
— Давай, детка, забирайся на свою высокую лошадку, потому что написать колонку в журнале о губной помаде и минете — это такое нравственное дело. Ты прямо наравне с Красным Крестом и спасением от рака.
— Я не собиралась писать статью! — взорвалась она.
Он моргнул, и на мгновение ей показалось, что в его морских глазах вспыхнуло что-то грубое, но так же быстро захлопнулись жалюзи, и он снова уставился на нее своим наглым взглядом.
— Нет? И когда ты это решила? Сразу после того, как наш друг Аллен разоблачил тебя?