После предательства
Шрифт:
И не оставляет же попыток добиться своего, не получая от меня в ответ ничего, кроме раздражения или равнодушия. И дело не в том, что я хочу ей отомстить или причинить боль в ответ на ее прошлые поступки. Нет. Все гораздо проще. Она просто перестала меня волновать как женщина. И ее дефиле передо мной в одной футболке не вызвало во мне ничего, кроме отторжения.
Прочистив горло, я бросаю взгляд на ночной вид из окна и, постояв так бездумно еще несколько минут, иду в кладовку, чтобы достать оттуда запасное одеяло и подушку.
Прежде чем лечь на диван,
Упав на спину, устремляю взгляд в зеркальный потолок и изучаю в нем свое отражение, заодно замечаю телефон Яси на столике.
Меня посещает еще одна мысль заглянуть в него и утолить свое чертово любопытство, но я лишь закрываю глаза, делаю глубокий вдох и закидываю руку за голову, стараясь просто тупо заснуть.
Посреди ночи меня что-то будит.
Я чувствую только пульсирующее тепло, разливающееся по всему телу, и понимаю, что дышу чаще, чем обычно.
Я разлепляю веки под сдавленный хриплый стон, смотрю в пустоту, пытаясь проснуться, и неожиданно осознаю, что стало причиной моего пробуждения, но в следующую секунду очередное влажное движение на моем члене снова заставляет закрыть глаза.
– Блядь… – выдавливаю с трудом.
Нервно сглатываю и, опустив взгляд, вижу копну темных волос, раскиданных по моему животу, волнами вздымающихся и опускающихся от ритмичных движений.
Твою, сука, мать!
Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох, прежде чем мне удается найти в себе силу воли и остановить эту…
Сжав челюсти, шиплю сквозь стиснутые зубы и, схватив Литвинову за волосы, сжимаю их и так сильно дергаю вверх, что она с криком выпускает мой член.
Воздух в комнате в считанные секунды становится густым и тяжелым, застревая по пути к легким.
С трудом дыша, я все еще сжимаю ее волосы в кулаке, испепеляя яростным взглядом. Физическая реакция тела искрит, и мозг спросонья хреново соображает.
Литвинова трактует мое замешательство по-своему. На ее лице появляется торжествующая улыбка, и она, облизнув влажные губы, снова тянется к моему полутвердому члену, но я отталкиваю ее и рывком сажусь на диване.
Плечи взрываются от напряжения, которое клубится во мне острым жаром.
Я судорожно сглатываю и провожу пятерней по волосам, сжимая затылок.
– А раньше тебе нравилось, – с горечью хмыкает она и поднимается на ноги.
– Пошла вон, – хрипло выдыхаю я, ощущая, как разгорающаяся злость выжигает неуместное возбуждение и мой член становится мягким…
Глава 10
На часах пять утра.
Я больше не ложился.
После дерьмовой ночи меня не спасает даже контрастный душ и двойной американо.
Дверь в мою спальню закрыта, и я несказанно этому рад.
Обидел ли я своей резкостью Юлю или нет, мне абсолютно по хер.
Если бы она осталась и предприняла еще хоть одну попытку что-то сделать, я бы, черт возьми, придушил ее.
Мне хочется придушить и себя, потому
Я, блядь, должен попасть в Книгу рекордов Гиннесса за то, что отбросил чью-то влажную мечту от своего члена, будто она была мусором. У меня сложилось именно такое ощущение. Мусор. Грязь. Будь она умной – давно бы поменяла тактику, но вместо этого Юля предпочитает продолжать падать в моих глазах.
Возможно, с ее предыдущими ебарями такие фокусы и прокатывали, но не со мной, когда меня раздражает одно ее присутствие или то, как она дышит, делая даже из этого шоу. Но опять же – ее попытки соблазнения только бесят.
Не знаю, каким чудом я сдержался сегодняшней ночью и не выставил Литвинову на хрен из своей квартиры, но сейчас ей и правда лучше не показываться мне на глаза, потому что я хочу уехать и сделать вид, что этой ночью она не бросила мне под ноги остатки своей гордости.
Я надеваю рубашку и принимаюсь застегивать пуговицу за пуговицей снизу вверх, но мои пальцы замирают на верхней, когда замечаю в отражении Юлю.
Она покусывает нижнюю губу, мнется за моей спиной, будто раздумывает над своими дальнейшими действиями, но сегодня ей не стоит испытывать мое терпение.
Застегиваю последнюю пуговицу рубашки и снимаю с вешалки пиджак, после чего Юля все-таки начинает говорить:
– Демид… я бы хотела извиниться. Не знаю, что на меня нашло…
– До вечера меня не будет, – перебиваю ее, припечатывая тяжелым взглядом в отражении. – Если что-то будет нужно – пиши. Наличку я оставил на кухонном столе – купишь еды. Запасные ключи в прихожей.
Юля слабо улыбается, медленно перебирая свои волосы.
– Спасибо.
– Насчет квартиры с тобой свяжется агент, скажешь предпочтения по району, и тебе предложат варианты.
Я набрасываю пиджак и поворачиваюсь к ней, поправляя лацканы.
– И очень прошу тебя, Юля, не борзей.
Это последнее, что я говорю ей и, обойдя, выхожу из квартиры. Надеюсь, я не пожалею о том, что оставляю эту сумасшедшую одну.
К черту. Я больше не хочу думать о бывшей.
За последнее время ее стало слишком много в моей жизни. Настолько, что я уже покрываюсь зудящей сыпью от одной мысли о том, что вечером мне опять придется с ней встретиться. Но я предпочитаю сосредоточиться на предстоящем дне.
Господи, я еще никогда не испытывал такого облегчения, покидая свою квартиру.
На улице моросит, середина сентября, но бабье лето как-то обошло Питер стороной.
Стряхнув с плеч капли, забираюсь на сиденье и завожу машину. Зачем-то снова достаю из кармана телефон Яси и вижу на нем еще больше уведомлений, но меня они не касаются. Еще несколько минут я верчу ее айфон в руке, а затем блокирую и убираю обратно во внутренний карман пиджака.
Мне не стоит слишком долго думать над этим, иначе мой моральный вектор изменит направление. А я не хочу такого.