После развода. Срока давности нет
Шрифт:
В конце концов, Богдан успокоился и позвонил Вовке. Начал, подавив эмоции:
– Здравствуй, сын. Слышал, ты решил заняться делом? Доверенность на мать оформил. Я же тебя предупреждал, что ничего не должно уходить из семьи.
– Если мать не семья, то кто тогда?!
«Твою мать! Сопляк!» – зарычал мысленно Богдан, а вслух сказал: — Мы так не договаривались, сын.
– А я так решил, — ответил тот.
Богдан еле сдержался, однако проговорил жестко:
– Мы к этому еще вернемся.
Но с того дня он места себе не находил! А спустя
– Сам-то как, Владислав Всеволодович?
– Да я-то по-стариковски, — хохотнул тот.
– А вот тесть твой, Дмитрий Александрович, зажигает. Женится на днях.
– Да ты что? – процедил сквозь зубы Богдан, стараясь не показать, как это его задело. – И не ком?
Хотя он уже знал ответ, предвидел, мать его. Предвидел!
– На Марине твоей бывшей, — ехидненько так протянул Самохин.
Бл***!!! Он рычать был готов, зубами Самохину в глотку впиться. Ответил что-то, сам не помнил что, и оборвал вызов.
Значит, свадьба на днях?!
Плевать теперь было на все! Он вылетел в столицу.
Конечно же, не один, ему нужно было прикрытие.
Потому что тесть свое слово сдержал, аудит ему устроили полный, и по результатам Богдан имел бледный вид. Дмитрий Ярцев засадил бы его точно, но он отделался жестким предупреждением. Богдан же понимал, что это из-за дочери. Поэтому он потащил с собой Вику и ребенка.
Все так отвратно переплелось, он теперь даже развестись с Викой не мог. Как только он рыпнется, эта петля на его шее захлестнется, и он лишится всего. А Вика теперь, как осознала в полной мере, что ее хотелки кончились, и папа больше не впишется за нее, притихла. Особенно когда Богдан обнаружил ее переписку с бывшей подружкой Ксенией и прикрыл этот маленький «бизнес».
– Совсем охренела?! На нары хочешь?! – орал он на нее.
Богдан тогда здорово запугал ее. После этого она откровенно побаивалась его и вообще боялась нос высунуть из дома. Боялась открытых пространств, скопления народа, стоило оказаться в толпе, на нее накатывала истерика. А тут ехать в столицу, да еще так срочно. Богдан велел собираться, а ее накрыло паникой.
– Я не могу, я не успею!
– Не успеешь, значит, останешься с Вероникой здесь одна.
Ее аж затрясло, остаться одной она боялась еще больше. Ей по-прежнему мерещились кавказцы за окном.
– Да, да, — закивала. – Но почему так спешно, Богдан? Не прямо же в ночь?
– Потому что папаша твой женится, — едко бросил Богдан.
Вика застыла, ее просто перекосило, глаза сделались огромные.
– На ком… — выдохнула.
– На ней?! На Марине твоей бывшей?!
Он только смотрел, самого от досады жгло.
– Ненавижу!
– Заткнись! – навис над ней Богдан и прошипел: – Поздравишь отца и будешь шелковая. И запомни, я не стану повторять дважды.
– П-поняла, — дрожа выдавила она и разрыдалась, закрывая лицо руками.
Как же страшно было осознать, что тот взрослый мужик, которого она когда-то хотела получить и получила, на самом деле безжалостный монстр. Разве ж она думала, когда отбирала его у бывшей жены, что в итоге сама окажется в гораздо худшем положении? Так жалко было себя, до слез.
Только Богдану было плевать на Викины слезы. Ему нужен был повод, чтобы приехать, и он его нашел. А дальше он собирался вернуть себе контроль и сделать две вещи. Решить вопрос с самоуправством сына и не дать Марине совершить фатальную ошибку. Выйти за Ярцева.
Но если бы только это. Личного примешивалось слишком много. Так много, что внезапно становилось трудно дышать. Неизвестно, из каких глубин души лезли на поверхность непрошенные чувства. Чувства сейчас надо было отбросить. Не для того он столько лет все четко планировал, чтобы сейчас ему перепутали все карты.
Однако выполнить все четко по плану оказалось не так-то просто.
***
Попытка нормально поговорить с сыном провалилась. Владимир отказался проводить с ним какие-либо сделки по активам фирмы. Неожиданно было, что простым и логичным путем не удалось, неприятно озадачивало. Упустил он Владимира, упустил... Но Богдан все же надеялся, что сын включит голову и поймет, как правильно. В конце концов, он старше и опытнее, откроет ему глаза, поможет.
– У нас был договор, — напомнил жестко. – Из семьи не уходит ничего.
А сын парировал:
– С тех пор изменилось многое.
Гнев вскипел, сдавливая горло. Богдан резко подался вперед и оскалился:
– Хочешь, что наша семейная фирма досталась Ярцевым и какой-то приблудной девке?! Они твоя семья теперь?!
– А твоя семья что?! – сын тоже резко подался вперед, потом выпрямился в директорском кресле. – По этому вопросу обращайся к матери. Решайте с ней. А сейчас извини, отец, мне надо работать.
У Богдана было чувство, что его обманули и предали. Он же понимал, понимал, что произошло! Мальчишка решил спрятаться за спину матери и кинуть его. Его!
– Давай! Подари все Ярцеву. Вперед! — проговорил он, поднимаясь с места. – Ты еще увидишь, как они с твоей матерью оберут тебя до нитки и бросят!
И вышел из кабинета.
Некоторое время так и пребывал в состоянии аффекта. Больно было так, словно у него в груди ковырялись раскаленным прутом.
Потом взял себя в руки.
Но дальше было еще сложнее.
Увидеться с Мариной ему не удалось, он не смог поговорить с ней даже по телефону, Дмитрий Ярцев не соизволил принять его тоже. Богдан готов был руки свои грызть, но вокруг происходило что-то, и он не мог этому воспрепятствовать. Какая-то вселенская несправедливость безжалостно выбрасывала его на обочину. Мир, бл***, рвался вокруг него, а он ничего не мог поделать.