Последнее дело Коршуна
Шрифт:
Виталий Андреевич взял пропуск и вышел на улицу. Пересек дорогу. Остановился около входа в массивное трехэтажное здание. Еще раз взглянул на документы и открыл дверь.
— Вам куда, гражданин? — спросил его дежурный. Дробот показал ему пропуск. Тот сделал запись у себя в журнале.
— Минутку подождите.
Вскоре к Виталию Андреевичу вышел человек в штатском и пригласил с собой.
Дробот поднялся по широкой мраморной лестнице, покрытой ковром. Вот и нужная дверь. Вошел за провожающим.
Перед
— Садитесь, Виталий Андреевич, — предложил он посетителю.
Дробот протянул полковнику широченную руку. Вместо ногтей на ней были синебагровые рубцы. Изуродованные пальцы напомнили Иванилову о том, что Дробот побывал в гестаповских застенках, прошел героический путь отважного партизана.
— Я вас слушаю, Виталий Андреевич.
Дробот сел.
— Мне позвонил заведующий промышленным отделом обкома партии Мазурук и сообщил… — Виталий Андреевич с видимым усилием справился со своим голосом и почти спокойно, только тише закончил — … что Нина Владимировна Дубовая убита.
Неподдельное горе этого человека тронуло полковника.
— К сожалению, это правда.
— Мы с Ниной… Владимировной были очень дружны с конца сорок второго года и до последнего времени. В моей семье все ее очень любили… И жена, и дети… И… если, товарищ полковник, вы убийцу не задержали и для его поимки потребуются какие-нибудь сведения из жизни Нины… то… В общем, можете меня использовать как только найдете нужным.
— Хорошо, что вы пришли. Нас интересует ряд вопросов. Прямого отношения к убийству они не имеют.
— Да, да… слушаю… Знаете, у меня в сознании до сих пор не укладывается все это… Еще неделю назад она была жива, а теперь… ее нет.
— Так вот, Виталий Андреевич, что вы знаете о студенческой жизни Дубовой?
— Первые три года она жила в общежитии института, а потом моя жена уговорила ее перебраться к нам. И с тех пор Нина стала членом нашей семьи… Товарищ полковник, у меня к вам просьба. Разрешите моей семье похоронить Нину.
— Это от меня не зависит. А не знаете ли вы, Виталий Андреевич, с кем Дубовая дружила в институте или вне его стен?
— Нина была старше однокурсников.
— С кем из них она могла сохранить переписку?
— Со многими, я думаю… Я, конечно, не знаю, но ориентировочно могу назвать десятка два-три фамилий.
— А вы часто от нее получали письма?
— Почти каждую неделю. Но вот что-то перед праздниками она замолчала.
— И вас это не беспокоило?
Дробот виновато наклонил голову. Видно было, что он о чем-то сожалеет.
— Видите ли, товарищ полковник, во время нашей последней встречи в мае я начал замечать, что Нине чего-то не хватает. Она без видимой причины начала грустить, избегала говорить о себе. Я считал, что она просто устала от работы. Советовал ей отдохнуть, съездить на курорт. За последние полтора года она сдала кандидатский минимум и сделала второй вариант диссертации.
— А не могло ли быть тут другой причины? Новая привязанность, например. То, что вы сказали о Нине Владимировне, исключает легкость в подходе к этому вопросу.
— Одно время моя жена была такого же мнения. Но, по-моему, Нина не стала бы от нас скрываться.
Иванилов про себя отметил: «Проверить личную жизнь Дубовой за эти два года в Рымниках».
— Товарищ полковник, извините за излишнее любопытство. Я знаю, что мне спрашивать не положено, но разрешите один вопрос. Если он неуместен, то вы просто не отвечайте. У вас кто-нибудь на подозрении есть?
— Мы только что приступили к делу. Но можете не сомневаться, убийцу найдем.
— Я в этом уверен.
— А у вас, Виталий Андреевич, на подозрении никого нет?
— Нет, никого нет. Мне, товарищ полковник, непонятны причины, побудившие Нину ехать в Пылков тайком.
— А почему вы считаете, что она приехала тайком?
— Обычно она извещала нас о приезде, и мы встречали ее всей семьей. Нина была очень аккуратной. Разве что телеграмма на почте задержалась?
— Проверим. А не смогли бы вы меня познакомить с ее последними письмами?
Виталий Андреевич протянул полковнику плотный конверт.
— Вот они. Специально прихватил с собой.
Иванилов быстро пробежал глазами одно из писем.
— Я попрошу оставить их у меня.
— Пожалуйста, пожалуйста. Могу принести всю мою переписку с Ниной.
— Будьте добры.
Полковник убрал конверт в стол.
— Когда надо будет, я вас попрошу еще раз зайти.
— Я вам оставлю номера моих телефонов, служебного и домашнего.
Полковник протянул Виталию Андреевичу лист чистой бумаги. Дробот взял карандаш и огромными цифрами написал две строчки.