Последнее испытание
Шрифт:
Это давно сложившаяся традиция – Стерн и Мозес встречались за ланчем после окончания процесса, в котором противостояли друг другу. Платил всегда проигравший, и суммарно баланс за много лет складывался в пользу Мозеса, как, наверное, и должно быть.
– И все же я должен признать, что в отдельные моменты ставил суд в трудное положение, – продолжает Стерн.
– Извинения приняты. Но вы знаете, что я в любом случае буду вашим другом. И потом, честно говоря, суд сам не раз ставил себя в сложное положение. В ходе процесса я поняла, что мне следовало отказаться от его ведения. Мне надо будет поговорить с Мозесом по поводу того, как мне поступать в подобных ситуациях в дальнейшем. После того, разумеется, как дело будет окончательно завершено – если только это когда-нибудь случится. – Лицо Сонни проясняется,
Стерн то и дело говорил себе, что его карьера вот-вот завершится. Его последний перекрестный допрос. Его последнее в жизни заключительное слово. Но, когда несколько минут назад Сонни отдала Луису указание оформить удовлетворение ходатайства Стерна и Марты об отказе от защиты интересов Кирила, взмах ее руки словно опустил для него занавес. Он стал бывшим адвокатом – во всех возможных смыслах этого выражения. Как и Марта.
Судья провожает их до двери своего офиса и снова крепко обнимает – на этот раз на прощанье.
Вот все и закончилось.
35. Еще одна встреча с мисс Фернандес
К пятнице, то есть через неделю после вынесения вердикта, Стерн не находит себе места от беспокойства. Пинки и Марта находятся в офисе – они выполняют непростую работу по возврату собранных в свое время материалов тем, кому они нужны. Многие еще не ответили на письмо Стерна о том, что он уходит на покой. Когда он отправится в офис на следующей неделе, ему предстоит обзвонить всех тех коллег и клиентов, которые не отреагировали на это сообщение. Он с удовольствием предвкушает разговор с некоторыми из этих людей. Вместе они когда-то пережили нелегкие времена. Впрочем, когда речь идет об уголовных делах, то даже многие из тех, кого в итоге оправдали, стараются поскорее забыть имя Стерна – как человека из неприятной части своего прошлого. А кое-кто из тех, кого осудили, не возьмет трубку, потому что успел убедить себя в том, что во всех его неприятностях виноват адвокат.
Не имея других дел за исключением просмотра контента кабельных каналов, приводящего его в бешенство, Стерн принимается анализировать дело Кирила. Он недоволен исходом процесса. И дело не только в том, что Кирил был осужден и после этого сбежал, старого адвоката смущает, что в деле есть очень много такого, в чем он до сих пор не разобрался. После кропотливой работы, которая длилась больше года, Стерн все еще очень смутно представляет себе, что на самом деле произошло 15 и 16 сентября 2016 года, когда в базу данных клинических испытаний внесли изменения. Он вел многие десятки дел, в которых клиент был с ним недостаточно откровенен, пытался перекладывать вину на других, а свидетели обвинения лгали напропалую или скрывали ту или иную информацию. В таких случаях он зачастую тоже оставался в неведении по поводу того, что и как произошло на самом деле. Что же касается дела Кирила Пафко, то у Стерна имелись все основания воспользоваться собственным советом, который он адресовал присяжным, и, как ни тяжело, сказать самому себе: «Я многого не знаю и во многом могу сомневаться». Но Кирил – его друг, или, по крайней мере, был им. А значит, его нечестность по отношению к своему адвокату имеет личный оттенок – особенно если вспомнить, что Марта с самого начала говорила, что Кирил выбрал Стерна в качестве своего защитника, чтобы лгать ему. И тогда снова встает отложенный было вопрос о том, кто именно нарочно столкнул машину Стерна с дороги.
Подчиняясь импульсу, Стерн звонит в компанию «ПТ» и просит соединить его с Ольгой Фернандес. Когда ему удается пробиться к ней, он говорит, что хотел бы нанести ей визит. После этого наступает такая мертвая тишина, словно связь прервалась.
– Que pasa? [5] – интересуется наконец собеседница.
– Остались кое-какие вопросы, с которыми хотелось бы разобраться.
– Да на здоровье. Сколько это займет времени?
В итоге Ольга приглашает его к часу дня и дает ему пятнадцать минут. Стерн звонит Арденту, который вскоре станет персональным водителем Сэнди, а не сотрудником компании «Стерн-энд-Стерн».
5
Старый адвокат не удивляется, когда Ольга не встает, чтобы поприветствовать его. Вместо этого она жестом указывает ему на один из раскладных офисных стульев, стоящих перед ее столом. С марта, когда Стерн встречался с ней в офисе компании, она переехала из бывшего кабинета Иннис, располагавшегося рядом с кабинетом Пафко-старшего (туда ее определил сам Кирил), в другой – со стеклянными стенами, значительно меньше прежнего. Ольга поясняет, что, когда Леп стал генеральным директором компании, без всяких «и.о.», он повысил Танакаву, сделав его главным операционным директором.
– Я собираюсь увольняться, – говорит Ольга. – Леп не хочет видеть меня здесь.
Успехи Ольги в маркетинговом продвижении «Джи-Ливиа» привели к частому упоминанию ее имени в деловой прессе. Но теперь, когда Леп получил возможность единолично управлять компанией, он явно не желает повторения ситуации с Иннис. Он больше не намерен ежедневно общаться с любовницей отца.
Когда Стерн недавно видел Ольгу в суде, он отметил в ней что-то новое, необычное – но, будучи разгоряченным разговором о биллинге звонков Иннис, не пытался определить, что именно привлекло его внимание. Теперь, когда он не находится в стрессовой ситуации, он замечает у нее на зубах пластиковые скобки – более современный эквивалент брекетов. Как человек, у которого есть проблемы с зубами, которые его смущают, Стерн чувствует прилив сочувствия к собеседнице. Среди представителей поколений его детей и внуков – а Ольгу по возрасту вполне можно причислить к последним – нет более явного признака принадлежности к той или иной социальной прослойке, как улыбка или смех, обнажающие зубы. Как и всегда, он отдает должное амбициям Ольги и тем усилиям, которые она прилагает для самосовершенствования.
– Для мертвеца вы неплохо выглядите, Сэнди, – говорит она.
– Очевидно, это была лишь временная экскурсия на тот свет. Впрочем, Ольга, я не уверен, что вы по мне скучали.
– Chacho! [6] – Ольга, прищурившись, откидывается на спинку кресла. Общаясь со Стерном, тоже выходцем из Латинской Америки, как и она сама, Ольга Фернандес довольно часто использует испанские слова и выражения – ей кажется, что это дает ей в разговоре некое преимущество. Стерн же в течение многих десятилетий отчаянно пытался стать настоящим американцем и для этого делал все возможное, чтобы стереть испанский язык из своего сознания. Часто бывая у Марты дома, где поочередно говорят то по-английски, то по-испански, иногда даже мешая их в одной фразе, он восстановил способность понимать родной язык, но говорит на нем он до сих пор очень медленно. Ольга же говорит по-испански так, как это делают в Пуэрто-Рико, то есть глотая половину согласных, и от этого смысл сказанного ею большей частью ускользает от Стерна.
6
Малыш! (Исп.)
– Разве мы враги, Сэнди? Я лично никогда так не думала. Вы приехали, чтобы спросить меня, где он?
– Это один из вопросов.
– Я скажу вам то же, что уже сказала судебному приставу как-там-ее. – Ольга наклоняется вперед, опираясь локтями на стол. С наступлением декабря в Три-Сити становится прохладно, но настоящие холода бывают редко. Сегодня на улице около двух градусов тепла, но Ольга верна себе. На шее у нее большой золотой крест, который она носит всегда, а под ним – легкая блузка, расстегнутая сверху таким образом, что в вырезе видна красивая смуглая кожа, покрытая веснушками.
– Здесь был судебный пристав?
– Да. В среду. Хотя нет, кажется, та женщина – сотрудник службы по поимке беглых преступников, – говорит Ольга. – А я всегда думала, что они существуют только в вестернах.
– Каждый из них является правой рукой федерального судьи. Эти люди преследуют и ловят скрывшихся из-под залога и других беглецов.
– Интересно.
– А почему они пришли к вам?
– Оказывается, он купил билет на самолет и для меня.
– Ах, вот оно что, – говорит Стерн. – Значит, Кирил думал, что вы поедете с ним?