Последнее лето - твое и мое

Брешерс Энн

«Это кабинет доктора Брейдена из центра трансплантации. Мы пытаемся найти Райли». Такими словами начиналось сообщение. Далее в нем излагались особые срочные инструкции по ответному звонку. Следующее сообщение было от той же обеспокоенной секретарши, а третье — лично от доктора Брейдена. Все они пришли за последние сорок минут.

Алиса запаниковала, что было вполне объяснимо. Она предвидела подобное паническое состояние и уже несколько раз впадала в него. Негнущимися пальцами набрала она номер пейджера Райли, а затем ее сотового. Ответа не было. Либо Райли мертва, либо просто

проявляет беспечность.

Алиса ждала и тревожилась. Именно в эти два занятия она вкладывала свою энергию последние несколько месяцев, но нисколько в них не преуспела. Практика преимуществ не давала.

Она звонила снова, и снова, и снова. Райли ответила на шестой раз.

— Что случилось?

— Ты разговаривала с доктором Брейденом?

— Нет. А что?

Алиса слышала дыхание Райли.

— Посмотри на пейджер.

Последовала пауза.

— Я перезвоню, — сказала Райли.

Позже они встретились дома. Там уже были Джуди и Итан.

Райли раскачивалась на стуле, положив ногу в носке на кухонный стол.

— Ты уверена, что уже слишком поздно? — спросила Джуди.

У нее на шее набухли жилы.

— Уверена. Доктор Брейден уверен.

— Получил кто-то другой? — настойчиво продолжала Джуди.

— Да, — сказала Райли. — Сегодня вечером появился счастливый реципиент сердца.

— Но не мы, — заметила ее мать.

— Не я, — сказала Райли.

— Милая, почему ты не снимала трубку? — спросил Итан. Он вцепился в спинку пустого стула. — Не понимаю, что произошло.

Алиса забеспокоилась, что Райли слишком сильно наклоняется назад на стуле, и что стул опрокинется и рухнет на пол. До чего нелепо было бы, если, в придачу ко всему, Райли сломала бы себе шею.

— Объясни нам все, пожалуйста, — строго сказала Джуди. — Мы не зря установили здесь все эти устройства.

Райли со стуком опустилась на стуле на все четыре ножки.

— Я плавала, — вызывающе сказала она. — Вот что я делала.

Райли приободрилась. В последующие дни она запретила родным говорить о том списке. Им запрещалось также говорить о температуре наружного воздуха, потреблении соли и таблетках.

— Ей-богу, если будете продолжать, я перееду, — угрожала Райли.

Она перестала информировать кого-либо из близких о своих назначениях и запретила матери ездить с ней. Уходя из дома, она не говорила, куда идет.

Однажды утром, когда забытый пейджер лежал на кофейном столике, Райли накинулась на Джуди со словами:

— Да перестань глазеть на пейджер!

В один из вечеров на той же неделе Алиса нечаянно услышала разговор Райли с отцом.

— Не хочу превратиться в эту болезнь, — говорила ее сестра. — Чувствую, она может меня одолеть, и от меня ничего не останется.

Райли не сразу узнала сестру в тошнотворном свете флуоресцентных ламп аптеки. Дело было не только в неприятном освещении, но и в выражении Алисиного лица. Райли была поражена отрешенностью этого лица, на котором не осталось следов привычной теплоты и оживленности. Странно было видеть любимое существо, а самой оставаться невидимой, что в случае с Алисой бывало редко.

Райли стояла, скрытая

пирамидой из антиперспирантов, и бросала рассеянные взгляды на стену из зубных щеток. За кассой сидела Алиса. Остальные три в ряду были без кассирш. Если покупателя не было, Алиса отрешенно смотрела в сторону секции шампуней. Но вот появилась сутулая женщина, пожелавшая купить лотерейный билет. Шаркая ногами, подошел какой-то мужчина и стал указывать на что-то, висящее за прилавком — может быть, батарейки.

Это помещение не имело никакого отношения к внешнему миру. Пожалуй, такими были ночные кошмары Райли. Никаких окон. Ряды дверей, не пропускающих воздух с улицы. Не то чтобы на 11-й авеню был такой уж свежий воздух. Вязкий желтоватый свет, бесконечно повторяющиеся мелодии. В «Дуэйн Рид» никто не показался бы красивым, но Райли никогда не видела сестру настолько малопривлекательной. Подчас трудно иметь красивую сестру, но Райли совершенно не радовало видеть, что она плохо выглядит.

Райли не хотелось оставаться, но уйти она тоже не могла. Она была в состоянии понять, что Алиса работает в парке за минимальную плату, но того, что работает здесь за какие угодно деньги, понять не могла. Не отсюда ли брались деньги на фитнес-центр?

«Что ты делаешь, Алиса?»

По вечерам Алиса уходила из дома, говоря, что встречается с друзьями. Родители находили в этом какое-то извращенное утешение. Хоть один член семьи должен жить полной жизнью. Что бы они подумали, увидев, куда ходит Алиса?

Предполагалось, что Алиса будет учиться в юридическом колледже, а не продавать лотерейные билеты. У всех членов семьи были свои роли. Алиса была выпускницей «Лиги плюща», с перспективой стать «белым воротничком». А вот на этой работе она деградировала.

Райли вспомнила тот день, когда Алиса получила письма из колледжей, в которые подала заявления о приеме. Всю ту зиму Райли провела в Джексон-хоул, в штате Вайоминг. Перед тем как отправиться на Файер-Айленд и подготовить дом к лету, она весной приехала домой на несколько недель. Родители с радостным возбуждением наблюдали, как Алиса вскрывает конверты, надеясь узнать, что ее приняли в шесть из восьми мест, включая Дартмут, куда она в конечном итоге поступила. В тот вечер родители устроили им праздничный ужин в «Лунном паласе» на Бродвее. Райли радовалась за Алису. По крайней мере, так ей хотелось. Но в последний момент Райли удрала с ужина, объяснив, что у нее дела. Милю за милей бегала она в темноте вокруг водохранилища в Центральном парке. Вспоминая об этом, она испытывала угрызения совести. Ведь она не собиралась испортить Алисе этот знаменательный вечер.

На Алису невозможно было долго сердиться. «Я была бы счастлива попасть в один из колледжей», — сказала она тогда. Если бы могла, она бы поделилась своим богатством.

Райли вспомнила день тремя годами раньше, тоже в апреле, когда письма пришли для нее. Она втайне от всех вскрыла конверты в своей комнате, так же как втайне составляла заявления. В этих немногословных письмах все ответы были «нет», и ей захотелось сказать: «Хочу заняться программой инструкторов в NOLS. Я этого всегда хотела». Наверное, так оно и было.