Последнее лето
Шрифт:
– Чего «в смысле»? В прямом смысле. Ты говоришь, власть проворовалась, а я тебя спрашиваю, народ-то не воровал? Не тащили с работы, кто что мог?
– Ой, да бросьте вы… Может, и тащили, да сколько там работяга утащит?
– Один немного, а мильоны? Что, не так, что ли? А то начальство у вас завсегда виновато. Все хороши.
– Матвей Иванович, а чего вы их защищаете? Вы же, насколько я знаю, сами в начальниках никогда не ходили.
– А при чём тут это? Ты по совести думай, а не как бы себя получше выгородить. У нас, вон, в леспромхозе только ленивый тёсу мимо конторы не уволок. Бутылку-две поставят кому надо,
– Так, начальство-то ещё больше тащит! Они тысячами, десятками тысяч воруют, вагонами! Чего вы о людях? У людей и так ничего нет, вот и тащат.
– А может, наоборот – тащат, потому и нет ничего? И начальство твоё… Оно откуда берётся? С луны, что ли, на землю падают? Тот же народ оно и есть. Пока он в простых ходит, так ничего ещё кажется, а как чуток приподнимется, смотришь – и не узнать. Так что, ты, зять, прежде на себя посмотри, а потом уж про «кирдыки» рассказывай.
– А чего я? – Юрий снова надел рубашку, сунул руки в карманы.
– А того, что, если б ты хлястики к ботинкам своим сразу пришивал да продавал бы их по нормальной цене, а не потом втридорога, так, может, оно и лучше было бы. И дефицита не было бы, и никаких «кирдыков». Если б честно все работали.
– Матвей Иванович, вы опять начинаете? Дались вам эти хлястики, ей богу! Рассказал на свою голову… Давайте не будем, а то точно поругаемся. – Зять подошёл ближе к тестю. – Дефицит у нас и до кооперативов был, так что… Не надо всё на меня валить. И вот скажите, а вы сами за свою жизнь с работы так-таки ничего и не утащили? Ни гвоздика не взяли?
Матвей серьёзно посмотрел на зятя:
– Нет, не утащил.
– Ну, тогда вы уникум. – Юрий развёл руками. – Или святой, прямо.
– При чём здесь святой? Совесть иметь надо, вот и всё.
– А-ай… – Зять безнадёжно махнул рукой. – Опять про совесть свою. По-вашему, выходит, я бессовестный, так, что ли?
– А это ты уж сам думай.
– Ой, ладно! – Юрий поморщился. – Всё, хватит…
Матвей умолк. Ему вдруг стало грустно, он отвернулся и опустил голову.
Валерка, игравший всё это время с Амуром, наконец оставил собаку и, вымыв в бочке руки, спросил:
– Дед, а когда на рыбалку пойдём? Я хоть завтра готов.
– Завтра-то уж, поди, не надо. Надо будет сперва гостей проводить, удочки поправить, леску новую твою поставить, потом уж. На неделе сходим.
– На лодке?
– Можно на лодке.
– Или на Звониху?
– Да куда душа попросит, туда и пойдём.
Юрий, стоявший тут же, протяжно зевнул:
– Ладно, рыбаки, мечтайте, а я пошёл. Спать пора ложиться. – Он повернулся идти, но взгляд его упал на стоявший у столярки мешок с консервными банками. – А вот, кстати… Я ещё в прошлом году его заприметил, да только не сказал тогда ничего. – Юрий ткнул пальцем в мешок. – Там же у вас банки консервные? Только сплющенные. – Зять подошёл, попробовал мешок на вес. – Килограмм семь-восемь будет, не меньше. Это за сколько же лет вы столько накопили, а? При этом, насколько я успел понять, сами вы консервами не питаетесь, так?
– Так, – подтвердил Матвей.
– Ну вот. Где ж вы тогда столько их набрали? Значит, всё же стащили где-то? – ухмыльнулся
– Ну да… Банки вот стащил, – кивнул старик.
– Ну вот видите. А зачем они вам, кстати? В металлолом сдавать, что ли, собрались?
– Может, и в металлолом.
– Вот то-то же! Так что, не надо, папаша, мне тут рассказывать. – И, назидательно помахав указательным пальцем, Юрий направился в дом, но потом остановился. – Кстати, – обернулся он к Матвею, – не примут их у вас в металлолом. Такую жесть не принимают, слишком тонкий металл, из него потом ничего не сделаешь. Так что, зря вы их… того… – И зять пошёл дальше.
– Дед, а правда, откуда у тебя столько банок этих? – поинтересовался Валерка. – Ты ж не стащил их.
– Да так… Нашёл как-то в лесу и домой вот принёс.
– А чего тогда дяде Юре так не сказал?
– Да он бы всё равно не поверил. Ладно, бог с ним, с дядей Юрой… Может, тоже в избу пойдём, а? – глянул дед на внука.
– Да светло ещё. – Валерка сел на табурет, на котором до этого сидел отчим. – Давай ещё посидим.
– Ну давай посидим. Пусть они там пока укладываются.
На деревню опускалась вечерняя прохлада. В наступивших сумерках угасли звуки дневной суеты, и только в нагревшейся за день траве по-прежнему звонко стрекотали кузнечики, а из-за того, что вокруг сделалось тихо, казалось, что стрекочут они как-то особенно громко. В стайке протяжно замычала Дочка. Амур, лежавший возле будки, вдруг вскочил и, подняв уши торчком, уставился в конец огорода.
– Кто там? – спросил его Матвей и ответил сам себе: – Кошка, наверное, ходит. Ладно, – старик поднялся с чурки и потрепал внука по голове, – пошли, а то потеряют нас с тобой.
Глава 4
Андрей с серьёзным лицом сидел в прихожей у окна, перед ним на столе стояла эмалированная кружка с чаем, в вазочке из синего стекла лежали пряники. После их посиделок с Юрием прошло уже дней десять. Тогда, на следующий день в понедельник, он на работу явился только к полудню. После того как Юрий ушёл, они с дружком Неустроевым Иваном продолжили гулеванить. Прошатались по деревне допоздна, домой Андрей заявился уже во втором часу ночи, ну и, естественно, наутро проспал. Однако с тех пор он капли в рот не брал.
Сейчас Андрей в обеденный перерыв заехал на мотоцикле к родителям занять денег и заодно пообедать. Матвей сидел тут же, за столом, вертел в руках коробок спичек.
– По старым бы временам тебя вмиг с работы турнули, а то и загремел бы за прогулы куда подальше, – сказал отец, искоса глянув на сына. – А нынче цацкаются с вами, как с дитями малыми.
– Бать, да ну ладно… хорош, чё ты… – сын болезненно поморщился и отхлебнул чая.
Клавдия молча что-то делала на кухне, брякала там посудой.
– Сказал же, не буду пить, значит, не буду. Всё, в завязке я! – Андрей решительно рубанул ладонью воздух. – С директором вчера говорили, обещал с понедельника на трактор вернуть. С двадцать пятого числа косить уже хотят начинать.
– Не рано?
– Так, нынче трава хорошо прёт. Теплынь да дожди – слава богу! Как на Собанцево-то ехать, где поля идут за сосняком, там, говорят, травища уже чуть не с метр вымахала.
– Ну, дай бог. – Матвей положил коробок на стол. – На тебя-то нынче можно рассчитывать? Косить-то.