Последнее лето
Шрифт:
– Бать, ну чего ты спрашиваешь, конечно. Только вы когда хотите?
Старик пожал плечами:
– По погоде будем глядеть, но не раньше Петрова дня, думаю.
– Ну и всё! Помогу. Да я трактором накошу, чего руками-то махать.
– Ладно, загадывать пока не будем, далёко ещё, сперва дожить надо. – Матвей встал, подошёл к ходикам, подтянул гирю. Спросил сына: – Сколько там на твоих? Наши, кажись, отстают.
– Так, а те-то, которые мы тебе на день рождения подарили? Они-то идут? Глянь там, да и всё.
– Да я всё забываю, что у нас там тоже сейчас часы висят. Скажи
Андрей глянула на свои наручные часы:
– Ну да, опаздывают ваши малёха. На моих без пят-надцати два, а на ваших тридцать пять ещё.
Матвей подвёл минутную стрелку вперёд:
– Там, поди, уж пыли в них… По-хорошему, так снять бы да почистить надо.
– Бать, ну так чего? – Сын просительно глянул на отца. – Займёте?
– Сколько, говоришь, надо вам?
– Да тридцатки всего и не хватает. Танька давно уже эту «Малютку» хочет. Да она и стоила-то раньше сороковник всего, а с весны уже сотню, в два с лишним раза подорожала. Если сейчас эту стиралку в магазине не возьмём, то потом вообще неизвестно чего будет. А на базар ехать, так там цены сам знаешь какие.
– Откуда я знаю. – Матвей, продолжая стоять, привалился плечом к дверному косяку.
– Ну… – сын поморщился, – три цены, как минимум, а то и больше.
– Она-то сама на работе сейчас? Татьяна.
– Да на работе, где ещё. Так она сама бы и пришла, да не успевает просто, вот меня и попросила, чтоб заехал. Говорю же, если сейчас не взять, то поздно будет.
Старик кхекнул в кулак и ушёл в комнату. Открыл шкаф, достал спрятанный за стопками белья кошелёк, вынул три десятирублёвые купюры, вернулся в прихожую и положил их на стол перед сыном:
– Держи.
– Спасибо, бать, – кивнул Андрей. – Мы это… с получки обязательно вернём.
– Да молчи уж… Вернёт он. С каких шишей возвращать-то будешь? Сколь за июнь-то получишь в коров-нике своём? Копейки.
– Ну как… – смутился сын. – Всё равно.
– Не надо ничего возвращать, но только сразу тебе скажу: узнаю, что на водку пустил – лучше больше не приходи. На порог не пущу!
– Бать, ну ты чё, ёлки-палки! Обижаешь. Я же сказал, завязал, значит, завязал!
– А вот ты, Андрюха, хочешь – обижайся, хочешь – нет, да только сам веру-то к себе подорвал. Сколько раз уже зарекался, а толку? До седых волос дожил, внучка уже есть, а… – Матвей в сердцах махнул рукой, снова сел к столу. – Илюха-то пишет? Как там они? – спросил об Андреевом сыне, жившем с женой и дочкой в райцентре.
– Да пишет реденько. Так-то вроде ничего живут, да жалуется, что в магазинах пусто. Ну и цены… Как в апреле-то задрали… Спрашивал насчёт картошки да морковки, а у нас у самих с прошлого-то года с гулькин нос осталось. Ведра три от силы, самим до новой только дотянуть. – Андрей хмуро взял со стола червонцы, свернул вчетверо и положил в нагрудный карман рубахи.
– Прибрал бы получше, а то выпадут.
– Да я сейчас сразу к Танюхе на работу заскочу, отдам ей.
– Вот это правильно.
Клавдия до этого не вмешивалась в разговор, но тут вышла из кухоньки в прихожую.
– Старик, – обратилась к мужу, – у нас-то картошка есть же ещё? Пусть приедут да возьмут. Илья-то. Ведра четыре-то
– Да не жалко, – Матвей пожал плечами, посмотрел на сына. – Напиши Илюхе, ежели будет оказия какая, так пусть приезжает да возьмёт. Да хоть и на автобусе, не шибко далёко.
– Ладно, – кивнул Андрей, – напишу сегодня.
В сенях стукнуло, и через секунду распахнулась избная дверь. С большой сумкой зашёл Валерка, – его отправляли в магазин – поздоровался:
– Здравствуйте, дядя Андрей!
– Привет! – Андрей улыбнулся, протянул племяннику руку. – Ну как отдыхается-то? Чего к нам не заходишь? Разок всего и был. Телевизор, если когда посмотреть, так не стесняйся, приходи.
Валерка поставил сумку возле двери.
– Да некогда всё, дядя Андрей!
– Ишь ты занятой какой! Чего делаешь-то?
– Так это… то со Славкой гуляем, с Комлевым, то, вон, деду с бабой помогаю, то на рыбалку… Два раза уже ходили. На Звониху раз, да на пруд второй. Три дня назад, когда дождь-то был. Вымокли все…
– Ой… рыболовы… – Клавдия вышла с кухни, взяла принесённую внуком сумку. – Вот правду говорят: что старый, что малый.
– Ба, ну ты не понимаешь ничего! – Валерка выразительно скривил губы и ушёл в комнату, где, взяв книгу, завалился на диван.
– Ну конечно, ничего я не понимаю, – пробурчала старуха и глянула на сына. – Ты чай-то пошто не допиваешь? Пей, пока совсем не остыл, да пряники ешь. Тарелкой-то супа одной шибко сыт не будешь, а картошка ещё не готова у меня.
– Да ничё, я наелся.
– Кого наелся-то? Ничего не поел толком. И так, вон, худющий какой. Есть-то не будешь, так вовсе отощаешь. – Клавдия, шаркая тапками, снова ушла на кухню, стала мешать в сковороде: оттуда послышалось шкворчание и пошёл запах жареной картошки.
Матвей проводил жену взглядом, спросил сына:
– Ты случаем не знаешь, геологи как в Петенёвку ездят?
– В Петенёвку? А зачем тебе туда? – поднял брови Андрей.
– Да не туда… Хотим вот с Валеркой на пруд в Колбиху съездить. Мужики чего-то шибко уж его нынче хвалят. Кто ни поедет, так налавливают.
– А-а… Ну так они от конторы гэрэповской 9 каждый вторник на вахтовке туда мотаются. На «газоне» шестьдесят шестом 10 . В семь утра, кажется. А обратно вечером, поздно уже.
– Да обратно-то мы на автобусе бы доехали. На рейсовом.
Сын согласно кивнул:
– В принципе, можно. Да, он часа в два там идёт.
– Может, ты нас как-нибудь в выходной на мотоцикле бы свозил? Сам бы с удочкой посидел.
– Не, бать, боюсь, не получится. Если на трактор сейчас сяду, там без выходных-проходных вкалывать придётся.
9
ГРП – геологоразведочная партия.
10
Автомобиль ГАЗ-66.