Последнее правило
Шрифт:
— Она упомянула, что он может не понять вопросы, сформулированные определенным образом.
— Во время второй беседы Джейкоб говорил, что не желает с вами беседовать? Что он не понимает поставленных вопросов?
— Нет.
— Матери подсудимого пришлось истолковывать или перефразировать ваши вопросы?
— Нет.
— Сколько времени продлилась вторая беседа?
— От силы минут десять.
— Вы еще раз беседовали с Джейкобом Хантом? — спрашивает Хелен.
— Да, в тот день, когда обнаружили тело
— Где состоялась ваша беседа с подсудимым?
— В участке.
— Зачем Джейкобу вновь понадобилось с вами встречаться?
— Позвонила его мать, — поясняет Метсон, — она была очень расстроена, потому что полагала: ее сын имеет какое-то отношение к убийству Джесс Огилви.
Внезапно Джейкоб встает и поворачивается к залу, чтобы увидеть Эмму.
— Ты так подумала? — восклицает он, сжимая кулаки.
У Эммы такой вид, как будто ей дали под дых. Она взглядом просит у меня помощи, но я не успеваю ничего ответить, как судья стучит молотком.
— Мистер Бонд, следите за своим клиентом.
Джейкоб начинает размахивать левой рукой.
— Мне нужен перерыв!
Я тут же киваю.
— Ваша честь, нам нужен перерыв.
— Хорошо. Пять минут, — объявляет судья и покидает свое место.
Как только судья уходит, к скамье подсудимых подходит Эмма.
— Джейкоб, послушай меня…
Но Джейкоб ее не слушает. Он так пронзительно жужжит, что Хелен Шарп закрывает уши ладонями.
— Джейкоб, — повторяет Эмма и обхватывает голову сына руками, заставляя его посмотреть ей в глаза.
Он отводит взгляд.
— «Я убил шерифа, — поет Эмма, — но не стрелял в его помощника. Я убил шерифа, но не стрелял в помощника. Рефлексы взяли свое. Чему быть — того не миновать».
Судебный пристав, оставшийся в зале суда, бросает на нее недовольный взгляд, но из Джейкоба уходит напряжение.
— «Даже у самого хорошего ведра однажды провалится дно», — поет он своим монотонным голосом.
— В том-то и дело, дорогой, — шепчет Эмма.
Хелен с приоткрытым ртом следит за каждым ее движением.
— Вот здорово! — говорит она. — Мой ребенок знает только слова песни «Сахарный человечек».
— Чертовски «удачная» песня, когда тебя обвиняют в убийстве, — шепчет пристав.
— Не слушай его, — говорит Эмма. — Слушай меня. Я тебе верю. Я верю, что ты этого не делал.
Удивительно, но при этих словах она отводит взгляд. Однако он этого и так бы не заметил, потому что сам не смотрит матери в глаза. Но, судя по словам самой Эммы во время беседы с детективом, если человек отводит взгляд, он либо лжец, либо аутист. Поскольку Эмма не аутист, какие выводы напрашиваются?
Мои умозаключения прерывает возвращение судьи. Хелен с Метсоном занимают свои места.
— Твоя единственная задача в зале суда — не терять хладнокровия, — шепчу я Джейкобу, ведя его к скамье подсудимых.
— Каким образом Джейкоб оказался в полицейском участке? — спрашивает Хелен.
— Его привезла мать.
Джейкоб начинает обмахиваться импровизированным веером сильнее.
— Его арестовали?
— Нет, — отвечает детектив.
— Его доставили на патрульной машине?
— Нет.
— Его мать пришла в участок в сопровождении сотрудника полиции?
— Нет. Она привезла к нам сына добровольно.
— Что вы сказали, когда увидели его в участке?
— Я попросил его помочь мне кое в чем.
— Что он ответил?
— Он очень оживился и с радостью отправился со мной, — говорит Метсон.
— Он каким-то образом дал понять, что хочет, чтобы при вашей беседе присутствовала его мать, что ему без нее неловко?
— Наоборот. Он сказал, что с радостью мне поможет.
— Где состоялся допрос?
— В моем кабинете. Я стал расспрашивать его о месте происшествия, где он оказался неделю назад. Когда от переохлаждения умер мужчина. Потом я сказал, что хотел бы выслушать его мнение о деле Джесс Огилви, но с этим — поскольку расследование еще ведется — несколько сложнее. Я сообщил, что ему придется отказаться от права хранить молчание, и Джейкоб процитировал мне «права Миранды». Пока он цитировал их наизусть, я читал права по бумажке, потом попросил его еще раз прочитать свои права, поставить фамилию, инициалы и подпись внизу каждой страницы, чтобы было видно: он понимает свои права, а не просто выучил какой-то набор слов.
— Он мог вразумительно давать ответы на поставленные вопросы? — спрашивает Хелен.
— Да.
Хелен прилагает подписанные «права Миранды» к вещественным доказательствам.
— Больше нет вопросов, Ваша честь, — заявляет она.
Я встаю и застегиваю пиджак.
— Детектив, во время вашей первой встречи с Джейкобом с ним была мать, я не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь.
— Она присутствовала во время всей беседы?
— Да, всей.
— Отлично! — восклицаю я. — А когда вы второй раз видели Джейкоба, его мать была рядом?
— Да.
— Ведь это именно она привезла его в участок по вашей просьбе, верно?
— Да, так и было.
— Но когда она спросила, можно ли ей остаться, вы отказали?
— Да, отказал, — отвечает Метсон. — Поскольку ее сын уже совершеннолетний.
— Так-то оно так, но вам было известно, что Джейкоб аутист, я прав?
— Было, но ничего из ранее сказанного Джейкобом не наводило меня на мысль, что его нельзя допрашивать.
— Тем не менее его мать предупреждала вас, что вопросы ставят его в затруднительное положение. Что под давлением он теряется и фактически не понимает тонкостей языка, — настаиваю я.