Последнее правило
Шрифт:
— Она что-то объясняла о синдроме Аспергера, но я не слишком обращал на это внимание. На мой взгляд, парень казался вполне рассудительным. Он знал все юридические термины, да что там — был просто счастлив поговорить.
— Детектив, когда вы рассказывали Джейкобу, что происходит во время вскрытия, разве он не цитировал вам «Молчание ягнят»?
Метсон ерзает на стуле.
— Цитировал.
— Неужели это служит признаком того, что он в действительности понимал, что делал?
— Я решил, что он пытается острить.
— Джейкоб ведь не впервые отвечал на ваши вопросы цитатами из фильмов, верно?
— Не помню.
— Тогда позвольте
— Похоже на то.
— Во время допроса он в третий раз процитировал фильм, не так ли, детектив?
— Да.
— Когда именно?
— Я спросил его, зачем он это сделал.
— И что он ответил?
— «Любовь — это когда ни о чем не нужно жалеть».
— Единственное преступление, которое совершил Джейкоб Хант, — заметил я, — состоит в том, что он процитировал такой слащавый фильм, как «История любви».
— Протестую! — заявляет Хелен. — Разве произносится заключительное слово? Я не получала уведомления об этом.
— Протест принят, — отвечает судья. — Мистер Бонд, оставьте свои комментарии при себе.
Я поворачиваюсь к Метсону.
— Как закончилась ваша третья беседа, уже в участке?
— Внезапно, — отвечает детектив.
— Когда миссис Хант прибыла со мной, заявив, что ее сыну необходим адвокат, не так ли?
— Именно так.
— Как только она сделала это заявление, что сказал Джейкоб?
— Что ему нужен адвокат, — ответил Метсон. — Тогда я прекратил допрос.
— Больше вопросов нет, — заявляю я и сажусь на скамью рядом с Джейкобом.
Фредди Сото, у которого старший сын страдал тяжелой степенью аутизма, когда-то служил в полиции штата Северная Каролина. После нескольких лет службы он вернулся в университет и получил диплом магистра психологии. Теперь его специальность — учить работников правоохранительных органов, что такое аутизм. Он пишет статьи для «Бюллетень ФБР» и журнала «Шериф», его приглашали консультантом на канал «Эй-би-си ньюз» в выпуск журнала новостей «20/20», посвященный вопросам аутизма, самооговора и соблюдения законности. Он помог в 2001 году властям Северной Каролины разработать программу, которая помогала бы правоохранительным органам распознать аутиста. Теперь эта программа широко используется полицией по всему земному шару.
Его гонорар за выступление в суде в качестве эксперта составляет пятнадцать тысяч долларов плюс перелет первым классом. Когда он узнал, что я раньше был кузнецом и подковывал лошадей, то тут же рассказал, что владеет на паях беговой лошадью, у которой развилось плоскостопие. Эта лошадь много значит для его сына, поэтому он изо всех сил пытается сохранить животному жизнь. Когда я посоветовал мягкие прокладки, чтобы уберечь подошвы от ушибов, и клинья на копыта с поддержкой стрелки, и мягкие фильца под них, чтобы заново выровнять путовую кость, уменьшив нагрузку на копыта, не стесывая копытный рог и не деформируя сами копыта, он сказал, что выступит в суде бесплатно, если я соглашусь после оглашения приговора прилететь в Северную Каролину и осмотреть его лошадь.
— Мистер Сото, расскажите нам, пожалуйста, может ли человек с синдромом Аспергера испытывать такие же трудности, как любой аутист, столкнувшись с блюстителями порядка? — спрашиваю я.
— Естественно, поскольку синдром Аспергера — одно из проявлений
— Вы знакомы с Джейкобом, мистер Сото?
— Нет.
— Вы имели возможность ознакомиться с медицинскими заключениями доктора Мурано?
— Да, за период в пятнадцать лет, — ответил он.
— Что в этих заключениях соответствует возможным симптомам синдрома Аспергера?
— Насколько я понимаю, — отвечает Сото, — Джейкоб чрезвычайно одаренный молодой человек, который избегает встречаться с собеседником взглядом, не умеет должным образом общаться, временами говорит цитатами из фильмов, демонстрирует возбуждение, например размахивает руками, поет определенные песни для того, чтобы успокоиться. Он не понимает сложных вопросов, неверно истолковывает понятие личного пространства и язык телодвижений. И чрезвычайно честен.
— Мистер Сото, — спрашиваю я, — у вас была также возможность ознакомиться с полицейскими отчетами и протоколом допроса Джейкоба, который проводил детектив Метсон?
— Да.
— По вашему мнению, Джейкоб понял смысл зачитанных им «прав Миранды»?
— Протестую! — заявляет Хелен. — Ваша честь, «права Миранды» направлены на то, чтобы исключить преднамеренное нарушение со стороны полиции прав человека, гарантированных Пятой поправкой. Однако полиция никоим образом не может знать, что творится в душе отдельно взятого задержанного. Сейчас рассматривается вопрос о том, исполнил ли сотрудник полиции свой долг, — и не стоит топтаться вокруг да около и спрашивать, страдает ли Джейкоб Хант неким неизвестным расстройством, которое полицейский должен был распознать.
Кто-то потянул меня за полу пиджака — это Джейкоб передает мне записку.
— Ваша честь, — отвечаю я на протест прокурора и зачитываю то, что написал Джейкоб, слово в слово: — «Существенно, согласно постановлению о „правах Миранды“, сознательно и добровольно ли подсудимый отказался от своего права хранить молчание».
— Протест отклонен, — говорит судья и смотрит на улыбающегося Джейкоба.
— Весьма сомнительно, что Джейкоб на самом деле понимает «права Миранды» применительно к себе, если учесть, как повел себя детектив. Существует ряд определенных действий, которые выполняют правоохранительные органы, чтобы удостовериться, понимают ли аутисты свои права в подобных ситуациях. Эти шаги не были предприняты, — отвечает Сото.
— Какие шаги, например?
— Когда я прихожу в управление и работаю с полицейскими, то рекомендую им говорить очень короткими, простыми фразами, оставляя собеседнику время на обдумывание. Рекомендую избегать фигуральных выражений типа «Не тяни кота за хвост!» или «Думаешь, это смешно?». Советую избегать угроз — как словесных, так и угроз действием, советую дождаться ответа либо встретиться взглядом. Не стоит считать привычку прятать глаза признаком неуважения или вины. Я учу их не прикасаться к подозреваемым, предугадывать их возможную повышенную чувствительность к свету, звукам, даже к собакам.