Последнее пророчество
Шрифт:
«Франсиско Кальдерон, Альфонсо Семпрун, Мигель де ла Фатез…» Инесс вспомнились все имена, которыми когда-либо пользовался Тень. На лице его не было ни морщинки. Вечной молодостью светилось его аскетичное лицо. Она видела множество фотографий, сделанных секретными службами иезуитов в разные годы. Теперь ей пришлось признать, что дело было не в ретуши. Инесс обуздала свой страх. Она попросила помощи у Бога. И Бог послал ей помощника в лице этого злонамеренного существа.
Тень продолжал зондировать ее, однако информации не получил. Может быть, ее обучали способам ментальной защиты? Разумеется, обучали. По информации, фигурирующей в досье, составленном Восьмой дирекцией «Легиона», сестра Инесс прошла обучение в лагерях коммандос в
Такого врага стоит остерегаться. Однако пришло время с ней заговорить. Тень медленным шагом приблизился к Инесс, обошел ее и опустился на колени рядом.
— Сестра Инесс, могу я присоединиться к твоей молитве? — спросил он.
— Можешь, легионер, однако нас двоих не хватит, чтобы смягчить гнев Господа.
Инесс и глазом не моргнула. Услышав от него обращение на «ты», она ответила в том же духе, словно они были сто лет знакомы. Ей вдруг показалось, что они, враги на все времена, встречаются в схватке в каждом воплощении, и так будет до самого Судного Дня. Она ощутила холодную ауру Тени, его мистическое безумие, неукротимую волю, поставленную на службу уму, направленному во зло.
Тень зашептал слова молитвы:
«Christe, cum sit hinc exire, da per Mat rem me venire ad palmam victoriae.Христос, когда бренный мир покинуть будет суждено,
Дай мне Матерью Твоей прийти
к победе.
Eia, Mater, fons amoris me sentire vim cioloris fac, ut tecum lugeam.О, Мать, источник любви!
Дай мне почувствовать силу страданий
И скорбеть вместе с Тобой».
Десять минут он читал литанию, воздев экстатический взгляд к Христу и сжимая в ладонях висящий на груди крест.
— Аmen.
— Аmen, — эхом отозвалась Инесс, хотя сама не молилась.
— Давай выйдем из церкви.
— Зачем мне идти с тобой?
— У меня есть к тебе предложение.
Они остановились в центре площади, у фонтана, шум которого перекрывал их голоса. Зазвонили колокола.
— Добрый знак для начала партнерства, — сказал Тень поднимая глаза к куполу церкви.
— Я никогда не буду партнером «Легиона»!
— Разве ты не хочешь освободить отца Михаэля?
Инесс побледнела. Он ударил ее прямо в сердце. Ради Михаэля она была готова на все.
— У меня, к примеру, выбора нет. Я предпочел бы не иметь никаких дел с женщиной. Это грех. Было время, когда я разделял некоторые убеждения «совершенных» [40] — еретиков, сгинувших на кострах инквизиции. Вы, женщины, суть порождение Сатаны. Но без тебя я не получу доступ к секретным сейфам и счетам Ватикана в Швейцарии. Только не говори, что у вас с иезуитом нет кодов из блокнота. Эти семь счетов были открыты в 1945-м во время интернационализации Священной коллегии. Долгое время считалось, что ими распоряжается архиепископ Спельман, друг папы Пия XII. Ничего подобного. «Грязные» деньги и некие секретные компрометирующие документы в срочном порядке разместили в уже существующих сейфах и на счетах швейцарских банков. Это было сделано за спиной у правящего папы и на таких условиях, что никто из его преемников — ни
40
Автор имеет в виду катаров, которых инквизиторы называли «совершенными», подразумевая под этим «законченные еретики».
— А что, если эти монахи давно умерли?
— Это тайное братство, в которое входят представители разных орденов. Новых членов, которым передается секрет, они принимают методом кооптации, то есть монахи сами избирают себе преемников. Мы несколько лет пытались получить эту информацию, пока наконец не узнали ее из исповеди одного епископа, служившего у монсеньора Тар-дини, доверенного лица папы Пия XII. Некоторые люди в Ватикане получили приказ вычеркнуть темные страницы из нашей истории, другие так и не решились явить миру сокровища, собранные в ходе Второй мировой войны. И те и другие покинули этот мир, не оставив завещания человечеству. С момента смерти нашего духовного наставника Марсиаля мы не получали никакой новой информации. У нас нет возможности установить наблюдение и проверить содержимое всех швейцарских банков. Но теперь это и не нужно. Последняя страница блокнота с серебряной чашей содержит все необходимое, чтобы найти хранителей. Ты должна мне помочь.
— Что ты дашь мне в обмен на эти сведения? — спросила она резко.
— Возможность посетить папу.
— Папу?!
— Только он может сделать так, чтобы Михаэля отпустили.
— А зачем ему это?
— Потому что в обмен на свободу иезуита ты передашь ему нечто очень ценное.
— Что именно?
— Ты узнаешь, когда монах передаст нам содержимое сейфа номер один.
Глава 49
Буржуазный двухэтажный дом явно должен был напоминать небольшой замок. На двух его углах возвышались квадратные башни, крытые блестящей черепицей. Вокруг раскинулся сад со столетними деревьями, окруженный непреодолимой стеной. От главного входа, расположенного с восточной стороны, к национальной трассе, ведущей в Женеву, протянулась аллея. С восточной стороны имелась еще одна дверь. Здесь начиналась тропинка, ведущая к деревянному дебаркадеру на Женевском озере. Ночью боевая группа легионеров Христа прибыла к дому, воспользовавшись именно этим путем.
Восемь легионеров ворвались в дом и разбудили его обитателей. А проживали в нем двадцать три монаха, предположительно, члены некоего ордена, отделившегося от доминиканцев; эти монахи трудились во благо «Всемирной организации по борьбе с голодом».
Встревоженных, напуганных священнослужителей собрали в столовой и объяснили, чего именно от них хотят. Однако эти паршивые псы делали вид, что ничегошеньки не понимают.
Предводитель легионеров в третий раз повторил свою просьбу, обращаясь к восьмидесятилетнему брату Жильберу, главе братства:
— Повторяю, семеро из вас имеют коды доступа к сейфам и счетам. Семеро других в любой момент готовы заменить хранителей. Мы знаем все ваши правила. И знаем, что вы — хранители секретов Ватикана, забывшего о вашем существовании. Они-то забыли, но мы — нет! Ты, — легионер уткнул указательный палец в грудь брату Жильберу, — без сомнения, ответственен за сохранность сейфа и счета номер один.
— Нет, что вы, я даже не понимаю, о чем вы говорите!
— А это ни о чем тебе не говорит?