Последнее убийство (Сборник)
Шрифт:
Но затем я убедилась, что это было легче легкого. Толчок в нужный момент в спину мисс Пинкертон — и все. Сбившая ее машина пронеслась мимо, а у Гонории появилась еще возможность: она назвала полиции номер машины лорда Уайтфильда.
Конечно, все эти мысли беспорядочно теснились в моей голове.
Но если Гордон не убивал, а я в этом была уверена, он просто не мог убить, то кто же тогда? Кто? И напрашивался ответ. Тот, кто ненавидел Гордона. И все становилось на свое место, все было понятно.
И тогда я вспомнила,
— Не сказав мне ни слова!—-сердито заметил Люк.
— Но, моя радость, ты был так уверен в своей версии, что не захотел бы и слышать о моей! Ты просто бы мне не поверил. У меня все было проблематично. Но я никак не думала, что попаду в такое опасное положение. И почему-то решила, что у меня будет еще много времени. О, Люк, как это было ужасно! Эти ее глаза и этот нечеловеческий смех...
— Я никогда не забуду, как вовремя я подоспел...
Люк повернулся к Батлу:
— А как она сейчас?
— Приближается к концу,— сказал Батл.— Это с ними бывает. Они не могут пережить удара, обнаружив, что не так умны и хитры, как мнили о себе.
— Очевидно, я не гожусь больше в полицейские,— сказал Люк.— Вы бы справились с этим лучше, Батл.
— Может быть — да, а может быть — нет. Я не говорю уже, что преступление может совершить каждый...
— Кроме Гордона,— добавила Бриджит.— Кстати, Люк, пойдем и развеселим его.
Они нашли Гордона в его рабочем кабинете занятым заметками.
— Гордон,— начала Бриджит,— теперь, когда вы все знаете, простите ли вы нас?
Лорд посмотрел на нее снисходительно:
— Конечно, моя дорогая, конечно. Я понял, что мало обращал на вас внимания. Я был очень занят и буду занят, значит, я должен остаться в жизни одиноким... И я не сержусь...
— О, Гордон, какой вы милый!
— Забудем все эти глупости, Бриджит. Я очень занят. Действительно занят. Я прошу, пожалуйста, оставьте меня. Меня не надо отвлекать и беспокоить. Впереди так много дела...
Люк и Бриджит на цыпочках вышли из комнаты. Затем Люк выглянул из окна.
— Я буду рад уехать из этого Уичвуда. Мне решительно не нравится это место. Здесь так много жестокостей, как выразилась миссис Хьюмбелби. Мне даже не нравится, как гребень горы Аш навис над поселком. Я нахожу в этом что-то зловещее.
— А что ты скажешь теперь об Илсуорси?
Люк засмеялся, немного пристыженный.
— Ты спрашиваешь о крови на его руках?
— Да.
— Они, очевидно, приносили в жертву белого петуха..,
— Как это отвратительно!
— С ним должно случиться что-то неприятное. Батл готовит для него маленький сюрприз.
—
— Он величайший осел!
— Ну, ты просто ревнуешь его к Розе Хьюмбелби.
— Она действительно слишком хороша для него.
— Я всегда чувствовала, что эта девица нравилась тебе гораздо больше, чем я.
— Не говори глупостей, дорогая,
— Нет, правда...
Она помолчала и спросила:
— Люк, а теперь я тебе нравлюсь?
Он сделал движение к ней, но она отстранилась.
— Я не говорю, любишь ли ты, а спрашиваю — нравлюсь ли я тебе?
— Да, нравишься, и так же сильно, как я тебя люблю...
— И ты мне тоже нравишься, Люк.
Они улыбнулись друг другу, как дети, собирающиеся играть в одну и ту же любимую игру.
— Нравиться гораздо важнее, чем быть любимой. Это остается навсегда. Я не хочу, чтобы мы просто влюбились, потом устали от любви и потом разошлись...
— О, дорогая! То, что нас связывает, вечно.
— Это правда?
— Правда, потому что я испугался этого чувства, когда понял, что люблю тебя.
— Меня тоже это очень испугало.
— Ты и сейчас боишься?
— Нет.
— Мы были очень близки к смерти. Теперь с этим покончено. Мы начинаем жить!
Айра Левин
Поцелуй перед смертью
Часть 1. ДОРОТИ
Глава 1
У него были такие прекрасные планы, такие прекрасные, а теперь она разрушила их. Его охватила ненависть, лицо исказилось, челюсти сжались до боли. Выхода он не видел.
А она тихо рыдала в темноте. Ее щека прижалась к его обнаженной груди, слезы и горячее дыхание обжигали грудь. Ему хотелось оттолкнуть ее.
Наконец лицо его разгладилось. Он обнял и погладил ее по спине. Спина была теплая или, скорее, это его рука была холодной, он знал, что все в нем сейчас было холодно. Под мышками было мокро от пота, а ноги дрожали, что происходило с ним всегда, когда он оказывался в трудном и запутанном положении. Он полежал, выжидая, пока спадет дрожь. Свободной рукой накинул на ее плечо одеяло.
— Слезы ни к чему хорошему не приведут,— мягко проговорил он.
Она послушно замолчала, продолжая судорожно всхлипывать, и вытерла глаза поношенным одеялом.
— Это уже давно,— сказала она.— Недели. Я не хотела говорить, пока сама не была уверена.
Его рука на ее спине стала теплее.
— Ошибки быть не может?—спросил он шепотом, хотя в доме никого не было.
— Нет.
— Сколько?
— Уже два месяца.— Она потерлась щекой об его грудь, и он понял, что она смотрит на него.— Что нам делать?