Последние дни
Шрифт:
ГИПСОВАЯ СТАТУЯ
Повисла в небе лилового цвета радуга едва заметная наметила нить историй темных из снов мертвецов оскопленных Разноцветных ракет верченью помешать ничто не должно аОн продолжал готовиться к экзамену по (общ)ей (фило)софии и логике.
VIII
Когда настало время вишен [33] , месье Мартен-Мартен ощутил, как в нем пробуждается интерес к женщинам.
— Ох уж эти шелковые чулки, — говорил он, разглядывая ноги своей машинистки, — от них с ума можно сойти.
— Других писем сегодня не будет?
— Если бы я предложил вам вечером вместе поужинать, вы бы согласились?
33
«Когда настает время вишен» — первая строка из известной французской песни.
— Сегодня день рождения моей тетушки, месье. Так что у нас семейный ужин.
— Я так и знал. Нет, мадемуазель, других писем сегодня не будет.
Месье Мартен-Мартен вздохнул. Он поправил бумаги, слегка прибрался вокруг, а затем, надев котелок, вышел. В это время он привык встречаться в каком-нибудь кафе Латинского квартала с двумя своими новыми друзьями: преподавателем истории на пенсии, звавшимся Толю, и его свояком, издателем книг по искусству Бреннюиром. Но в тот день он направился туда не сразу, а взял такси и велел отвезти себя на улицу Пти-Шам к дому 80– бис. Он вскарабкался аж на шестой этаж и встал, тяжело дыша, перед дверью, медная табличка которой указывала на принадлежность этой квартиры некой мадам Дютийель. Он позвонил и вошел.
— Как вас представить? — спросила горничная.
— Хм, и давно вы здесь работаете? — спросил месье Мартен-Мартен, смерив ее взглядом от ягодиц до бюста.
— Нет, месье, всего месяц. Как вас представить?
— Скажите: месье Дютийель.
Она вышла и тотчас вернулась.
— Мадам вас ждет.
Посетитель прошел в небольшую гостиную, напичканную мебелью и безделушками, коврами и подушками. В кресле, обитом тканью цвета перванш [34] , сидела старая сводница. Она приветливо ему улыбнулась, сверкнув вставной челюстью и перстнями на пальцах.
34
Бледно-голубой с сиреневым оттенком.
— Луи, старина, — сказала она ласково. — Давненько ты не приходил меня навестить.
Он чмокнул ее в лоб и уселся в почтительной позе на вычурном стуле.
— Всю зиму было много дел. А теперь наконец настало время развлечений.
— Они у тебя все те же?
— Что можно изменить
Мадам Дютийель задумалась.
— Я вспоминала тебя в последнее время. Подумала: ах, прекрасные дни, скоро Луи придет меня навестить. Я попробовала для тебя кое-что поискать.
— Очень любезно.
— И нашла.
— И что же это?
— Пятнадцать лет. Работает в белошвейной мастерской.
— А, белошвейка… Белошвейка — это хорошо… Белошвейки мне еще не попадались…
— Тебе понравится, вот увидишь.
— Где она?
— Надо назначить время. Когда ты хочешь?
— Чем скорее, тем лучше.
— Постараюсь устроить на завтра.
— Хорошо, завтра… белошвейка…
Он поднялся и снова поцеловал мадам Дютийель в лоб.
— Тогда до завтра, милый Луи, — с нежностью выдохнула она.
Но он не стал задерживаться ради этих бесплодных проявлений скрытой сентиментальности и удалился. Когда он появился в «Суффле», господа Бреннюир и Толю допивали перно.
— Опаздываете, старина, — сказал Бреннюир. — Что это с вами стряслось? Ходили к своим дамочкам, хе-хе?
— Альфред, перно! Надеюсь, вы не бросите меня одного? Альфред, три перно!
— Я ждал вас в «Людо», чтобы поиграть в бильярд, — сказал Толю. — Поскольку вы все не появлялись, я сыграл с молоденьким студентом.
— Побили его?
— Он плохо играл, все время промахивался. Впрочем, я и сам был не в форме.
— Прошу меня извинить, — сказал Браббан. — Мне пришлось сопровождать родственника из провинции, он проездом в Париже.
— Держу пари, что вы водили его в особый дом дурного толка, — сказал Бреннюир. — Особый дом с недурными особами [35] , — добавил он, оживившись и по очереди глядя на присутствующих.
— Вас туда явно тянет, — раздраженно отозвался Бреннюир.
35
Кено употребляет выражения mal fam'e («дурного толка, пользующийся дурной славой») и bien femm'e («хорошо» плюс пассивная глагольная форма, образованная от femme, «женщина»).
— Дорогой друг, я не хотел вас обидеть.
Браббан глотнул своей отравы.
— Бр-р-р! — буркнул он. — А какой был абсент до войны! Как вспоминаю, грустно делается. Теперь от абсента отказались, и думаете, стало меньше алкоголиков [36] ?
— Нет, — бодро подхватил Бреннюир, — конечно же нет.
— Кстати, последний раз я пил абсент в девятнадцатом, в Константинополе. Два года тому назад, так вы не поверите — до сих пор чувствую вкус во рту.
— Вы не говорили, что были в Константинополе, — заметил Толю.
36
Абсент был запрещен во Франции из-за его психотропного воздействия на организм человека.
— Я вам еще о многом не говорил, — ответил Браббан, подмигивая.
Два его приятеля рассмеялись с таким азартом, какой бывает от двойной порции перно.
— Ха-ха-ха, — веселился Толю.
— Ха-ха-ха, — веселился Бреннюир.
— Ха-ха-ха, — веселились оба, ничего не понимая.
— Ха-ха-ха, — не веселился Браббан. — А как дети?
— Скоро экзамены, трудятся.
— Я точно помню, что ваша дочь готовится к экзамену на бакалавра, к «баку», как теперь говорят, но вот не могу сообразить, как называется экзамен, который будет сдавать ваш сын. Удивительно.