Последние гардемарины (Морской корпус)
Шрифт:
За эти 16 лет я прошел через все офицерские должности в корпусе до ротного командира включительно. Корпус украсил мундир мой всеми орденами до Св. Владимира включительно; баловал меня приказами, наградами, дарил счастье, высокую честь и полное духовное удовлетворение в служении родному флоту, воспитывая и образовывая для него славных, доблестных морских офицеров.
Сколько сотен таких прошло через мои руки, и как бесконечно дорога мне их благодарная память!
Вот я в Севастополе – Командир роты Его Высочества; в этой роте должен был воспитываться Наследник Цесаревич. – Апогей мечты всякого воспитателя! И вдруг… грянула революция… Закрыли
Я вновь в Петрограде – начальником строевой части и командиром гардемаринской роты у адмирала Фролова.
По той же причине, только позже закрыли Отдельные Гардемаринские Классы и Петроградское Морское Училище… Я вновь в Севастополе.
Кто я? – Заведующий зданиями морского корпуса, хранитель его богатств, его священных традиций, морского духа, его памяти, его реликвий.
Это все, что досталось мне за 16 лет педагогического труда, самой высокой, искренней, горячей любви к Корпусу и к его детям-воспитанникам.
Взглянув в окно, я вдруг увидел, что с моря, мимо каменного форта, идет небольшой изящный пароход под Андреевским флагом, по типу похожий на яхту.
Яхта под военным флагом вышла уже на рейд, и стала на якорь. Вскоре у правого трапа закачался полированный катер.
В него вошли три человека, и катер отвалил от борта, взяв курс на Морской корпус..
Я встал с кресла и, не отрываясь, смотрел в бинокль.
– Что это за судно? – подумал я, – и кто на нем?.. A ведь они к нам!
Катер быстро поглощал пространство.
Спускаюсь я из флигеля по дорожке на пристань, с тяжелой связкой ключей.
Едут гости; иду их встречать. Кого только не встречал я на этой пристани: и Государя Императора Николая II, и Наследника Цесаревича, и адмирала Колчака, и министра генерал-адьютанта Григоровича, и адмиралов Русина и Карцева, и множество других… Кого-то Господь посылает теперь и что привезут эти люди с собою? А они уже у пристани, и все трое выходят ко мне.
Впереди идет молодой офицер, в черной тужурке, с погонами старшего лейтенанта, с углом из ленты русского национального флага на рукаве. Стройный, небольшого роста, плотно и крепко сложенный, с открытым русским лицом, в рамке черных волос, подстриженных бархатным ежиком, над большим, широким лбом, упорного и сильного характера. На висках чуть-чуть серебрятся густые черные волосы. Энергичный рот под щеткой черных усиков, «а ля америкэн», сияет мне навстречу белыми зубами, сердечно-радостной улыбкой.
На лице обветренном и загорелом, под дугой черных бровей, блестят энергией и волей, полные жизни, темно-карие глаза.
Он протянул мне руку и громким, бодрящим голосом сказал:
– Здравствуйте, Владимир Владимирович! Не узнаете своего бывшего воспитанника?
– Машуков! Николай Машуков? – воскликнул я радостно, – узнаю, конечно, узнаю! – и горячо пожал его руку.
И перед моим духовным взором протянулся длинный ряд желтых, полированных конторок, в большом ротном зале Петербургского Морского Корпуса; за одной из них, в синей голландке с белыми погончиками, сидел прилежный, кропотливый кадетик, разбираясь в книге флотов всего мира, составляя таблицы сравнительных боевых сил артиллерии, брони, судового состава, изучая национальные флаги и сигналы. Точный, исправный, религиозный с чистой душой и горячим сердцем, в те юные еще года уже так пламенно любивший Русский Флот и свою великую Родину.
– Еще бы не помнить! Вы и тогда уже выделялись среди кадет, – сказал я и еще
Он повернулся к морю, указал рукою на стоявшую на рейде яхту: – Вот мой корабль. Я командир вспомогательная крейсера «Цесаревич Георгий», доставил в Севастополь Его Превосходительство генерала Ставицкого. – Он представил мне одного из своих спутников, – и полковника английской службы Юнг, – указал он на другого.
Мы представились друг другу. Затем Машуков объяснил мне цель их приезда.
Русский генерал и английский полковник попросили меня показать им все здания и кладовые корпуса; я повел их для осмотра.
Машуков следовал за нами.
Гости мои долго, добросовестно осматривали флигеля, склады и главное здание корпуса на горе, записывали данные, переговаривались между собою.
Оказалось, что они приехали искать свободные здания под боевое снаряжение армий, действующих на Юге России, и предполагали отдать Морской Корпус Красному Кресту.
После осмотра я проводил комиссию на пристань.
По пути Н.Н. Машуков спросил меня: «как вы думаете, Владимир Владимирович, можно было бы теперь открыть корпус?»
Вздохну в, я ему ответил:
– Эх, Николай Николаевич! Столько сюда приезжало людей и комиссий, чтобы открывать «приют для беженцев», «симферопольский университет», разные «склады», теперь «Красный Крест» или Морской Корпус, но до сих пор еще никому ничего здесь открыть не удалось.
Зданий и материалов на многие миллионы; все сохранено в полном порядке, есть чем работать, да некому поднять это большое, трудное дело.
Конечно, было бы великое счастье, если б Морской Корпус снова ожил на этой, ныне мертвой, горе, но пока – это всего лишь мечта.
Сверкнув на меня темно-карими глазами, Машуков сказал :
– Я попробую осуществить эту мечту!
– В таком случае торопитесь, дорогой Николай Николаевич, не дайте уйти Корпусу от родного флота! – сказал я ему. Миссия простилась. Вошли в катер и он, застучав мотором, в белой пене волны, быстро уходил от корпусной пристани.
Ст. лейт. Машуков приветливо помахал мне рукою, привет был и Морскому Корпусу, который он принял в свое сердце в эту минуту и жизненной силой своей захотел и его вернуть к жизни. Волшебный кораблик, принесший на борту своем судьбу Морского Корпуса, судьбу, которая вошла в сердце его командира и водила его рукою, волей и умом, был пароходом общества «Ропита» (Русское Общество Пароходства и Торговли) «Цесаревич Георгий». Он был взят белым командованием для военных действий по освобождению Родины от красного разрушения. Его вооружили тремя 75 мм пушками, и Андреевский флаг взвился за его кормою.
Матросами этого корабля были казаки, юнкера, гимназисты и реалисты Армавирской, Екатеринодарской, Керченской и Ялтинской гимназий, словом, вся та пылкая и честная молодежь, которая не могла спокойно взирать на то, как терзали их Родину-Мать злобные, разрушительные силы; та белая молодежь с различных фронтов, которая не жалела ни молодой жизни своей, ни горячей крови, для спасения Родины. Они работали на палубе и у пушек, и в машине, в кочегарке и трюмах, под руководством опытных офицеров. Ст. лейт. Новиков был старш. офицером. Ст. лейт. Павлов – артиллерийским оф. Кап. 1 ранга Даниленко – ст. механиком. Мичман Денисов – мл. механиком. Ст. лейт. Цингер – штурманским оф. Лейт. Гросицкий – ревизором. Мичман Богданов – вахтенным начальником и ротным командиром.