Последние годы Сталина. Эпоха возрождения

Романенко Константин Константинович

Появление нового государства, вставшего на путь социалистического строительства, коренным образом меняло расстановку сил на Дальнем Востоке, и к весне 1950 года «сдержанное» отношение Сталина к корейской проблеме изменилось. Пхеньян тоже продолжал настаивать на решении вопроса об объединении Кореи.

И 15 мая в шифрограмме, направленной в Пекин под псевдонимом Филиппов, Сталин отметил: «В беседе с корейскими товарищами Филиппов и его друзья высказали мнение, что в силу изменившейся международной обстановки они согласны с предложениями корейских товарищей приступить к объединению. При

этом было оговорено, что вопрос должен быть решен окончательно китайскими и корейскими товарищами совместно, а в случае несогласия решение вопроса должно быть отложено до будущего обсуждения».

Настаивая на скорейшем выводе американских войск с южной части полуострова, руководство КНДР указывало, что более трех четвертей населения этой территории Кореи «нелегально проголосовало за депутатов Народного собрания», находившегося в Пхеньяне. Но если Ким Ир Сен требовал восстановления «законной власти», то посаженный американцами на юге страны президент Ли Сын Ман, в свою очередь, выступал с призывами «освободить» Северную Корею.

Кто был прав в этой ситуации? Очевидно, что с точки зрения демократического волеизъявления народа права была северная сторона. И в тот исторический период без американской поддержки никакое марионеточное правительство не удержалось бы на юге станы даже несколько недель. Для этого не требовалось вмешательство советских войск, которые к этому времени были выведены из Северной Кореи.

Ситуация была определенно понятна как в Сеуле, так и в Пхеньяне, и напряжение на границе по 38-й параллели, переходящее в вооруженные стычки, нарастало. В воскресенье 25 июня 1950 года после двухчасовой артиллерийско-минометной подготовки части Народной армии Кореи двинулись на юг. Уже через три дня был взят Сеул, а к середине августа армия подошла к Тэгу и Пусану. Казалось, что поверженный противник вскоре будет сброшен в море.

Такого развития событий Америка не могла допустить. Спешно заручившись поддержкой ООН, Соединенные Штаты ввели в Корею свои войска. Демократизацию по-американски они начали с излюбленного приема. С ковровых бомбардировок деревень, городов и поселков, что впоследствии стало обычной тактикой ведения американских войн по всему миру. Наступление корейской Народной армии на крайнем юге полуострова у города Тэгу затормозилось.

В ответ на просьбу Ким Ир Сена к советскому правительству о военной помощи посол СССР Штыков пообещал прислать в народную армию советских офицеров. Однако самодеятельность посла была одернута шифрограммой Сталина:

«Пхеньян, Совпосол. Как видно, вы ведете себя неправильно. Так как пообещали корейцам дать советников, а нас не спросили. Вам нужно помнить, что Вы являетесь представителем СССР, а не Кореи. Пусть ваши советники пойдут в штаб фронта и в армейские группы в гражданской форме в качестве корреспондентов «Правды» в требуемом количестве. Вы будете лично отвечать за то, чтобы они не попали в плен».

Шифрограмма была подписана «Фын Си». В переводе с китайского это звучало как «Северный ветер». На защиту диктаторского режима Ли Сын Мана Соединенные Штаты мобилизовали и войска ООН. 15 сентября мощный морской десант высадился в тылу северокорейских армий в районе Инчона, на рейде которого в 1904

году принял бой с японской эскадрой и затонул русский крейсер «Варяг». Начав наступление с Пусанского плацдарма, американцы оттеснили войска Народной армии Кореи. Сеул был сдан, и бои развернулись на подступах к Пхеньяну. 1 октября американский генерал Макартур предложил Ким Ир Сену капитуляцию.

Конечно, такой оборот событий нельзя было допустить, но Сталин не пошел на риск прямого столкновения с США. Почему?

Как свидетельствует Серго Берия, Сталин знал о готовившейся высадке американского десанта. Разведка доложила ему, что вблизи Сеула сосредоточены десантные корабли, линкоры, несколько авианосцев и вспомогательные суда, и накануне высадки американцев в Кремле состоялось совещание. К этому времени в Советском Союзе были проведены успешные испытания противокорабельных ракет, и изделия были запущены в серию.

— Американцы хотят отбросить северокорейские войска и подготовили крупный десант. Сможем ли мы помешать американцам, имея новое оружие? Что скажут наши военные и конструкторы? — обратился к присутствующим Сталин.

«Мы доложили, — пишет С. Берия, — что можем поражать такие цели на расстоянии ста с лишним километров. Как показали испытания, чтобы вывести авианосец из строя, необходимо от четырех до шести ракет, для большого транспорта достаточно одной ракеты. О готовности авиационных полков, результатах учебных стрельб доложил Павел Петрович Жигарев, главком ВВС… Затем стал докладывать Дмитрий Федорович Устинов, министр вооружения».

Серго Берия отмечает: в процессе обсуждения его отец Л. Берия напомнил, что, по имеющимся данным, в случае начала большой войны американцы планируют нанести ядерные удары по основным промышленным центрам Советского Союза. Могут начать бомбить Москву, и он полагает, что «любые действия должны быть предприняты с учетом этого непреложного факта».

Это совещание мне особенно запомнилось, вспоминал С. Берия, потому что, когда при обсуждении, «не дожидаясь, что скажут другие», я, по молодости, вмешался в обсуждение, «нас Сталин оттуда… выставил».

Дальнейшее ему стало известно со слов Василевского. Сталин обратился к военным. Василевский и Штеменко доложили: средства, которыми располагает противовоздушная оборона, не позволяют даже с 60-процентной гарантией утверждать, что все американские самолеты будут сбиты. Советские истребители могут перехватить бомбардировщики на высоте 12 километров, а потолок американских самолетов достигает 18 километров.

— Так дело не пойдет! — завершил обсуждение Сталин. — Верните тех мальчиков, которых мы выставили.

С. Берия пишет, что после возвращения конструкторов Сталин сказал:

— Мне доложили, что вы работаете над ракетой ПВО.

Я сказал, что работаем, докладывали о своих разработках военным, но те не очень заинтересованы.

— У кого уже есть такие ракеты? — спросил Сталин.

— В Швейцарии, у фирмы «Эрлинктон», но на меньшее расстояние.

— У нас, — пояснил Сталин, — возник вопрос: если американцы проведут налет на Москву, ваши ракеты достанут цели на высоте двенадцати — шестнадцати километров, а может быть, восемнадцать километров?