Последние исполины Российского Императорского флота

Виноградов Сергей Евгеньевич

В ряду тщательно усовершенствованных проектов 16" линкоров зарубежных флотов разработки русских дредноутов третьего поколения представляют собой явление, в значительной мере соответствующее магистральной линии дальнейшего развития типа тяжелого артиллерийского корабля. К пониманию необходимости проведения этой линии, заключавшейся в ориентировании на тип быстроходного линкора, пришли в морских штабах практически всех морских держав, за исключением лишь флота США. В России, в отличие от всех других флотов, создававших дредноуты, этот сильный концептуальный акцент наметился уже в первой же серии линкоров нового типа (классе «Севастополь») и являлся определяющим при проектировании всех поколений балтийских дредноутов, при котором принималась в расчет возможность

их действия «во внешних водах». Наиболее интересной разработкой «до-16» периода в России стал проект «Измаила», один из первых в мире воплощающий концепцию «быстроходного линкора», хотя и классифицировавшийся официально как линейный крейсер. Подтверждением этой же линии был и проект 16" линкора 1914 г. Таким образом, ко времени начала разработки «пост-ютландского» типа тяжелого артиллерийского корабля период выбора идеи типа линкора остался для русских морских специалистов далеко позади, и в 1916 г. вопрос переместился в плоскость обретения самого эффективного инженерного решения проблемы с целью наиболее гармоничного сочетания между собой составляющих вооружения, защиты и скорости.

Первая из них — артиллерия — решалась на основе высоких характеристик разработанной в 1914 г. модели 16"/45 орудия, два опытных ствола которой находились на конец 1916 г. в производстве — один на Обуховском заводе, а второй в Англии на заводе компании «Виккерс». Параметры этой тяжелой артиллерийской системы позволяли русскому линкору с девятью подобными орудиями оставлять далеко позади по весу бортового залпа все аналогичные зарубежные проекты с восемью-девятью 16" пушками («Мериленд», «Лексингтон», «Нагато» и «Джи-3») и соответствовать японским проектам с 10 подобными орудиями («Тоза», «Амаги»). По дульной энергии и бронепробитию русская система превосходила все аналоги, и была сопоставима лишь с 16"/50 американской моделью. При этом русский снаряд, как наиболее тяжелый из 16" снарядов, обеспечивал наилучшие условия бронепробития. Дополняла картину вооружения наиболее мощная изо всех проектов 16" линкоров вспомогательная артиллерия, 60 % которой было впервые с начала эпохи дредноутов установлено в башнях.

Броневая защита, основываясь в целом на прежних решениях, отличалась продуманностью и надежностью. Толщина вертикальных броневых прикрытий на основных направлениях превосходила все зарубежные аналоги, толщина горизонтального бронирования несколько отставала от них, однако являлась достаточной для того типа распределения броневой защиты, который был принят в проекте русского линкора. Весьма действенной особенностью (отсутствовавшей в проектах зарубежных 16" линкоров) было предусмотрение тонкого поясного бронирования в носу.

Система защиты корпуса от подводных взрывов проекта русского линкора также представляла собой тщательно разработанную конструкцию как для локализации торпедных ударов в подводной части борта, так и разрывов мин под днищем. Функциональное подразделение этой системы на отсеки носило передовой характер, а ее полная глубина была наиболее значительной среди всех проектов 16" линкоров.

Отсутствие подробных данных по двигательной установке затрудняет ее анализ, однако имеющиеся сведения позволяют предположить, что на фоне развития русской судовой энергетики того периода машинно-котельная установка проекта линкора 1917 гг. была бы вполне сопоставима с его зарубежными собратьями.

Соотношения размерений корпуса, имевшего характерный для всех ранних проектов 16" дредноутов протяженный полубак, в целом соответствуют таковым других проектов дредноутов третьего поколения. Конструкция его, основанная на хорошо разработанной в России продольной системе набора, отличалась эффективностью. Все эскизы В.П. Костенко показывают носовую оконечность ледокольного типа, хотя ко времени разработки итогового проекта вполне мог быть одобрен форштевень с бульбовым образованием, разработки по которому велись в России с 1911 г.

Все приведенные расчеты и факты свидетельствуют о том, что тип русского линкора третьего поколения, каким он мыслился русским

морским специалистам в 1916 г., воплощал в проекте технического бюро завода «Наваль» хорошо спланированную и продуманную конструкцию, отличавшуюся гармоничным сочетанием всех основных составляющих. Все они — артиллерия, броневая и конструктивная защита, двигательные характеристики находились в таком соотношении между собой, что каждая из них в отдельности не уступала большинству аналогичных характеристик 16" тяжелых артиллерийских кораблей зарубежных проектов, превосходя при этом многие из них, а собранные воедино они представляют собой весьма эффективный линкор с мощной артиллерией, надежной защитой и высокой скоростью хода.

К планам строительства мощных линейных кораблей в России смогли вернуться только в 30-е гг. Предвоенная программа строительства «Большого флота» включала постройку 15 линкоров класса «Советский Союз» (62 тыс. т., 9 16"/50 орудий, 28 уз) для Балтийского, Черноморского, Северного и Тихоокеанского флотов. На фото слева — сборка корпуса головного линкора («Советский Союз») на стапеле Балтийского судостроительного завода, 5 ноября 1939 г.

РГАВМФ

Заключение

Как известно, несбывшиеся планы Российского Императорского флота относительно широкого строительства 16" линкоров нашли продолжение два десятилетия спустя в советской программе «Большого флота». В 1938–1939 гг. первые плиты килей будущих сталинских суперлинкоров легли на кильблоки стапелей тех же самых заводов, на которых за 20 лет до этого предполагалось строительство их прямых предшественников. Создаваемые как морское сверхоружие в обстановке строжайшей секретности, новые гигантские корабли по тоннажу уступали только своим японским собратьям во главе с «Ямато», и обладали, по единодушной оценке сегодняшних военно-морских историков, исключительно высоким уровнем защищенности. В качестве главной артиллерии они должны были нести 16" орудия с увеличенной до 50 калибров длиной ствола, и в части общей компоновки основывались, по мнению ряда исследователей, на проекте линкора 1916–1917 гг. В.П. Костенко. Однако ни один из этих заложенных в конце 30-х гг. кораблей, несмотря на значительно продвинувшиеся работы по их корпусам и вооружению, так и не был достроен, явив тем самым в итоге параллель с 16" линкорами дореволюционной эпохи.

Любопытная аналогия приходит на ум, когда пытаешься сопоставлять судьбы создания 16" линкоров в России XX столетия. Широкий размах, высокие темпы подготовки, зрелость проектно-конструкторских решений и, наконец, личное покровительство власть придержащих должны были, казалось, обеспечить успех планам их постройки и в середине 10-х гг., и 20 годами спустя. Однако оба раза разразившаяся тяжелая война надолго отодвигала надежды на создание мощных тяжелых кораблей. Словно какая-то таинственная сила тяготела над программами пополнения флота крупными сверхдредноутами и не позволяла русским эскадрам сравняться с дивизиями линкоров ведущих зарубежных держав.

Но дело здесь, конечно же, не в некоем «мистическом» вмешательстве, предопределившем несудьбу России в обладании мощными, многочисленными, отвечающими последнему слову техники линкорами. Как предельная система оружия, линейный корабль эпохи своего расцвета превратился в некое сверхъявление, весьма зависимое от множества политических, финансовых, экономических, технических, тактических, а также огромного числа прочих условий и причин. Для России с ее огромными пространствами суши, которые в случае втягивания страны в крупный военный конфликт становились ареной первостепенного приложения всех сил, следование генеральной идее на неуклонное создание первоклассных морских сил в целом не оправдывалось общенациональной сверхзадачей, как это было присуще Англии или США.