Последние каникулы, Шаровая молния
Шрифт:
– До утра, мамочка. А это Оля.- Он повернулся к двери в комнату, из которой вышла Оля.
Мама, мельком улыбнувшись и подмигнув Вадику, протянула Оле руку,
– Очень красивая Оля!
– сказала она.- Вы голодные, ребятки! Сейчас, я быстро.- Мама заторопилась на кухню.- Идите сюда ко мне оба,- позвала она их.- Я на вас погляжу.
– Опять важные дела? Тебе пора в отпуск, мам!
– сидя на табуретке на Машкином месте, разглагольствовал Вадик.
– Не время - из экспедиций образцы идут потоком,- объяснила мама.- А вы, ребята, почему такие надутые? И тихие?
– Мы от дома отвыкли. Вот и
– А смущаться не надо. Вот мы с Олей салат сделаем и поймем друг друга...- Мама улыбалась.
Дождавшись, когда Оля первый раз раскроет рот ("Чем заправить салат?"), Вадик вышел из кухни и, подавляя желание повертеться около двери, послушать, о чем там идет разговор, упорно сидел в комнате, до тех пор, пока Оля не позвала его к столу.
– Давайте немножко выпьем, ребята?- предложила мама. Она оглядела их и достала из холодильника бутылку недопитого коньяка.- Повод есть и, главное, необходимость. С этими переменами погоды у меня давление так и скачет. А мой сын, великий детский врач, прописывает мне коньяк, тридцать капель, да, Вадя?-Мамочка, она рассказывала это для Оли, добро улыбаясь ей, заботливо накладывая на тарелку еду.
– Посуду мою я!
– сказал Вадик, расплываясь от блаженства.
– О-о-о!
– протянула мама.- Боже мой, какой прогресс! Результат воспитания трудом? Олечка, а в лагере у него такие побуждения бывают?
– Нет!
– засмеялась Оля. От коньяка она раскраснелась, похорошела.- В лагере он на кухню не заглядывает.- Она тоже улыбалась Вадику. Они решили подтрунивать над ним, догадался Вадик.
– Ты у меня домашний ребенок, да? Ну, а теперь, ребята, вы меня извините, я пойду лягу. Мне завтра в пять вставать.
– Нам тоже,- быстро отозвалась Оля.- Наша электричка в шесть десять.
– Спокойной ночи!
– сказала мама, целуя Вадика.
– Я вам у меня в комнате постелю, Олечка.
– Спокойной ночи! Спасибо!
– в один голос пожелали они маме.
Когда мама легла, закрыв дверь, Вадик положил голову на стол и стал смотреть на Олю. А она - на него.
– Ну, как? Нормально?
Она кивнула, серьезно и внимательно глядя на него.
– Второй раз будет не страшно? Не молчи!
– шепнул он.- Знаешь, у меня такое чувство, будто я гору перевалил и устал ужасно. Спать хочешь?
– Он встал.
– Пусти, пожалуйста. Не надо здесь,- зашептала Оля.- Я спать хочу - умираю! Пойду?
– Иди, конечно,- сказал Вадик обиженно.- Прости, пожалуйста!
– Он отпустил ее и даже отошел к окну.
– Глупый мой, любимый!
– тихо произнесла Оля и подождала, когда он посмотрит на нее.- Спокойной ночи!..
Покрутившись немного на кухне, Вадик лег и мгновенно заснул. Утром, попрощавшись с мамой в вагоне метро, он спросил у Оли:
– Что с тобой вчера было? Я чего-то не понял.
– Веришь мне? Значит, так надо было,- поцеловала его Оля при всех, чтобы он поверил.
Около девяти утра, когда по улицам города заспешил служилый народ, они были уже у гостиницы, где квартировал районный штаб.
Оля оставила Вадика на улице и вошла в четырехэтажное здание, сейчас такая уверенная в себе, что и не узнать. Вадик настроился скучать, но вдруг у газетного киоска услышал знакомый говорок Сашки Шимблита.
– Привет!
– крикнул Вадик.
– Какими
– удивился Саша.- Приехал проведать? Меня? Два дня подряд заседали по вашим делам,- засмеялся он.- Промблема,- сказал он голосом Кочеткова.- Купировал ему истерику. Слушай, он что, гипертоник?
– Вадик покивал.- Я и смотрю... Как же он продержался? Лечил его?
– Что с ним решили?
– Почетная отставка. По состоянию здоровья. Отпущен домой. Придется тебе писать обоснование задним числом. Не повезло тебе, старик!
– посочувствовал он, истолковывая по-своему молчание Вадика.- Ну, ничего, потерпи! Скоро вся эта бодяга кончится, вернешься к нормальным делам, начнешь свою тему и позабудешь это приключение... Ребят только жалко. Заработков, похоже, у них не будет. Ну, а тебе, в компенсацию моральных издержек,- закартавил он, торопясь,- я районную премию обещаю. Я пошел! Ты все-таки не ко мне? На днях штаб к вам заедет. Отчет пиши!
– крикнул он уже с порога гостиницы. Открыл дверь и отступил, пропуская Олю и Кочеткова. Кочетков кивнул ему и отвернулся.
– С конвоем, значит!
– криво улыбнулся он Вадику.- Строем пойдем или как? Руки за спину? Ну, давай команду.- Кочетков смотрел на Вадика.- Чего уставился? Пошли, Ольга!
Он повернулся и быстро зашагал по улице вверх, . на центральную площадь. Оля сделала движение, будто хотела догнать его.
– Обожди!
– задержал ее Вадик.- Он еще не разряженный. Сейчас лопнет.
У поворота Кочетков обернулся и обнаружил, что идет один,
– Вот теперь пойдем,- сказал Вадик, когда Кочетков скрылся за углом. Он взял Олю за руку и останавливал, когда она, забываясь, начинала торопиться, возвращал ее на место, рядом с собой.
– Что так долго?
– Решение отряда доложила, и еще они протокол читали. Заждался?
– Ну и что они? Пришлют "варяга", как водится?
– Зачем? Согласились с нами.
– Как это согласились?
– удивился Вадик.
– Согласились, и все. Ведь отряд решил. Народ. Все равно нам за все отвечать, не им,- твердо сказала Оля, и Вадик усмехнулся.
А дождик, начавшийся еще утром в Москве, теперь дошел сюда, и все моросил, накрывая серой мглою улицу с кучками сена на обочинах, крыши домов и далекий лес на горизонте. Одна за другой через площадь неслись машины, и, поглядев на бусинки воды, застрявшие у Оли в волосах, Вадик выбежал к самой проезжей части, сжимая в кулаке сложенную вчетверо бумажку мандата. Машины, с трудом, так, что даже замирали на мгновение, выбравшись на площадь, поднимались с убегающей к водохранилищу покатой центральной улицы, поэтому Вадик успел увидеть медицинский бодренький "рафик" и замахал руками.
– Ну, документ!
– хмыкнул шофер, прочитав мандат.- Садитесь!
– Он с улыбкой посмотрел на Олю.
– Захватите там еще одного нашего,- напросил его Вадик.
Машина рванула с места и почти сразу же нагнала Кочеткова, шагающего по кромке шоссе. Куртка на нем уже промокла на плечах. Когда "рафик" затормозил, он удивился, но, заглянув в распахнутую дверцу, увидел Олю и влез в низенький салон. Крепко хлопнул дверцей, скомандовал шоферу: "Газуй!"
В салоне, поближе к задним дверям и на носилках, стояли большие мокрые корзины; хорошо, свежо пахло землей и огурцами. Кочетков с удовольствием потянул носом воздух.