Последние ратники. Бросок волка
Шрифт:
Никодим повернулся в сторону мелкого, которого и прикрыл собственным телом, и прохрипел, еле ворочая деревенеющим языком:
— Заряжай! Быстро! Говорил же тебе — вали за старым. Дался ты мне…
И сполз на пол.
ХХХ
Как и в прошлый раз, он всё видел и всё понимал. Но снова не мог пошевелиться.
— Убей мелкого, — скучающе махнув рукой, распорядился тощий. Видеть в этот момент пацана Никодим не мог, зато чётко услышал, как у того от такого приказа перехватило дыхание. Вот тебе и союзнички в борьбе со спятившим узурпатором.
Зарядить арбалет соплежуй, разумеется, ещё не успел. А потому у него — если
Прочитал ли малец мысли Никодима, или сам оказался на диво догадлив, но он пришёл к точно таким же выводам. Его удаляющиеся шаги бегло зашуршали по подземному переходу. Дружинник, утробно рыча, бросился следом.
В зале осталось четверо.
В отличие от прошлого раза, сейчас тоскливый хмырь не спешил сбрасывать со счетов повторно запутавшегося под его тощими ногами черноризца. Он подошёл к нему, словно не замечая позвякивающую железом возню князя с дружинником, присел на корточки. В скучающем взгляде наконец-то сверкнула искорка живого интереса.
— Ты кто такой?
Может, оно и к лучшему, что горло, как и всё остальное тело, скрутило судорогой. Потому что в этот момент у Никодима нашёлся только один вариант ответа на этот вопрос. Да и тот матерный.
— Не можешь говорить? И двигаться? — кислый дистрофик для верности ткнул валяющегося на боку Никодима пальцем в чёрной перчатке. — Фу, ну и несёт от тебя. Что ж ты за пропойца такой, на которого смертельный яд оказывает лишь парализующее воздействие? И почему-то не убивает, как остальных. Именно так ты выжил в прошлый раз? Дай угадаю: застал врасплох моего верного дуболома Каплю. Да? Что ж, жаль, конечно. На редкость полезный был человек. Мало слов, много дела. Таких в любые времена редко встретишь. Но меня на этот же трюк тебе уже не поймать, уж не обессудь. Пусть от яда ты не околеешь, но с перерезанным горлом, думаю, и тебе не выжить. Конечно, вопросов у меня к тебе куча, но, как это всегда бывает в таких случаях, на них совершенно нет времени. Поэтому — не взыщи, коллега.
Унылый бубнёж прервал резанувший уши вскрик. Постный скелет мгновенно вскинулся, рывком отодвигаясь подальше от неподвижного собеседника и оборачиваясь на неприятный звук.
Будь у Никодима задатки к рисованию, то руководителя царства мёртвых, какого-нибудь там Аида, он изобразил бы именно так. Слипшиеся волосы, падающие на пылающие лютой злобой глаза, разодранная в бурые лоскутья рубаха, окровавленный меч в опущенной руке. А под ногами бьющееся в агонии тело затянутого в полный доспех гридня. Заорал, похоже, именно он. Наверняка в тот самый миг, когда Светлый подрубил ему коленные сухожилья, а затем пропорол живот. Ну, или, например, когда из брюха полезли сизые змеи потрохов. Не отрывая горящего прицела глаз от взгляда тягомотного отравителя, князь сухо дёрнул клинком, вгоняя лезвие в основание шеи поскуливающего дружинника княгини Ольги. После чего перешагнул через затихшее тело и хмуро двинул в сторону Змея.
— Где. Мой. Сын.
Слова самодержец припечатывал веско и угрюмо, выплёвывая их с каждым следующим шагом. Творись весь этот драматизм на сцене, Никодим обязательно бы поаплодировал.
Змей оказался куда менее благодарным зрителем. Он, скучающе вздохнув, выдернул узкое ложе
— Видишь ли, любезный князь, — пустился в очередную навевающую сон лекцию тощий. Похоже, приближение настроенного на смертоубийство монарха его ничуть не трогало. — Твой сын — весьма полезный артефакт с ярко выраженной перспективой. Он совершенно явно пригодится в будущем. В совсем недалёком, я бы отметил, будущем. Рисковать столь ценным капиталом было бы чересчур нерационально. Конечно, его тут нет. Главной нашей целью было заставить тебя сделать максимально необдуманный шаг. Сунуть шею в петлю, если угодно. И ты, твоя светлость, с задачей этой превосходно справился. Сломя голову ринулся на выручку отпрыску. Зря. Поступков, движения которым задают порыв да инстинкт, хороший самодержец должен всячески избегать.
Святослав остановился, обвёл мутным взором картину побоища. И снова воткнул взгляд в глаза Змея.
— Значит, все эти люди легли только для того, чтобы выманить меня сюда? Да кто вы такие после этого?
— Политики. Кем, судя по всему, тебе не стать.
Никодим знал тысяцкого, который с этим утверждением мог бы поспорить. Благо, тоску своего занудства Змей не выдержал и сам. Решив прервать заунывный урок философии физкультурным нормативом. Он коротко подбросил стилет, поймал его за лезвие, скупо размахнулся и даже, наверное, точно определил, куда именно прилетит нож. Мишень была крупной, близкой, да к тому же ещё и не отягощённой бронированной защитой.
Правда, Змей опять не учёл один очень важный фактор.
Который незамедлительно пнул его сзади в сгиб коленного сустава. Конечно, это была скорее лёгкая неприятность, чем удар. Но и её хватило для того, чтобы нож в момент броска сорвался с траектории и звякнул об пол где-то очень далеко от намеченной цели.
17. Дворцовый переворот (окончание)
Смурной Кощей тут же обернулся к валяющейся под ногами неприятности и что-то по-змеиному зашипел в респиратор. Никодим ни оскорбляться, ни припираться не стал — а просто от греха откатился на безопасное расстояние. Конечно, настигнуть его своими ходулями Змей мог в два шага, но даже для такого манёвра требовалась пара секунд. Светлый же дарить их сутулому гаду не собирался. Он рванул к опростоволосившемуся отравителю не хуже олимпийского чемпиона по тройному прыжку. Но тот, не переставая шипеть проклятия, мгновенно переместился в сторону. Да не просто в сторону, а в сторону двери, к которой не так давно был прижат троицей ренегатов Светлый.
Одним слитным движением откинул засов, распахнул дверь и развернулся к преследователю.
В вытянутой руке, направленной в сторону князя, блеснул воронёным металлом пистолет.
Пистолет!
Выстрел в гулком помещении резанул по ушам, от толстого резного столба возле князя брызнула щепа. Светлый замер, исподлобья прожигая Змея ненавидящим взглядом.
— Я смотрю, вы оба в курсе, что это такое, — с каким-то мстительным удовольствием прошипел заговорщик. — Тем лучше. Оставайтесь на месте. Правда, не могу сказать, что в этом случае все останутся целы. Ставка здесь одна, и она уже сделана.