Последние слова знаменитых людей
Шрифт:
22 октября 1802 года, за несколько часов до смерти, она будто бы сказала священнику, который должен был ее соборовать:
– Я как Мария Магдалина: мне отпустится много грехов, потому что я много любила.
Эта фраза приведена в сборнике устных высказываний Софи Арну, вышедшем в 1813 году. В самом ли деле Арну произнесла эти слова, мог знать только ее исповедник.
Изабель Брикар в своем «Словаре смерти великих людей» приводит другую версию: за день перед смертью Арну исповедалась в грехах; когда она вспоминала о бешеных приступах ревности герцога де Лораге
Софи возразила:
– Ах, это было чудесное время! Я была так несчастна!
Эта фраза – поистине гениальная – во Франции стала крылатой. Вот только появилась она за 28 лет до смерти Софи. Ее привел Клод Рюльер в стихотворном «Послании к г-ну де Шамфору» со ссылкой на «одну знаменитую актрису», то есть Софи Арну.
Хотя история об этой исповеди недостоверна, она так хорошо выдумана, что хочется в нее верить.
Аррия старшая
(?—42 н. э.)
жена римского сенатора Цецины Пета
О характере Аррии свидетельствует эпизод, приведенный в «Письмах» Плиния Младшего. Одновременно тяжело заболели ее муж и сын. Сын вскоре умер, и Аррия подготовила его похороны так, что муж ничего не узнал. На расспросы отца о мальчике она отвечала: «Хорошо спал, с удовольствием поел». Потом, наплакавшись вволю, возвращалась со спокойным лицом.
В 42 году н. э. римская знать составила заговор против императора Клавдия. Один из заговорщиков, Скрибониан, командовал легионами на Балканах, в Иллирии; муж Аррии находился при нем. Очень скоро солдаты отказались подчиняться мятежнику. Скрибониан то ли покончил с собой, то ли был убит, а Цецину Пета повезли морем в Рим на суд императора.
Близкие стали следить, чтобы Аррия не наложила на себя руки, но гордая римлянка заявила, что ее нельзя «заставить не умереть».
Клавдий дал Пету возможность расстаться с жизнью почетно, то есть путем самоубийства. Однако тот колебался. Видя его нерешительность, Аррия взяла кинжал, нанесла себе смертельный удар и со словами:
– Пет, это не больно, – протянула кинжал мужу.
Эта фраза, сообщенная Плинием Младшим, осталась в истории навсегда.
Архий Беотийский
(?—379 до н. э.)
фиванский олигарх и военачальник
В 379 году до н. э. спартанцы захватили Фивы, раздали верховные должности своим сторонникам-олигархам, а сторонников народоправия казнили или отправили в изгнание.
Почти все беженцы стеклись в Афины и готовились к реваншу. Для переворота они выбрали день в декабре, когда высшие должностные лица Фив устраивали, по обычаю, общее застолье.
В этот вечер правители города возлежали за пиршественным столом и пили без удержу. К ним прибыл гонец из Афин с точными сведениями о заговоре. Гонец вручил письмо Архию как высшему должностному лицу и сказал, что речь идет о делах чрезвычайной важности.
Архий,
– Важные дела – до завтра.
И сунул письмо под подушку. (Так рассказывают Плутарх и Корнелий Непот.)
Ночью все участники пиршества были перебиты дюжиной заговорщиков, а слова беспечного Архия вошли в поговорку.
Архимед
(ок. 287–212 до н. э.)
древнегреческий ученый
Великий уроженец Сиракуз наиболее известен как открыватель закона Архимеда и создатель чудо-оружия для защиты родного города.
В самый разгар войны между Римом и Карфагеном Сиракузы вступили в союз с Ганнибалом, одержавшим недавно победу при Каннах. Римляне осадили город. Осада затянулась на целых два года – как считается, благодаря инженерному гению Архимеда. Тем не менее осенью 212 года до н. э. стены города пали.
Все античные историки сходятся в том, что убийство ученого не входило в намерения Марка Марцелла, осаждавшего город. Тит Ливий кратко сообщает, что Архимеда, «занятого черчением на песке геометрических фигур», убил случайный солдат. Подробности появились лишь несколько веков спустя.
Согласно Плутарху, Архимед, погрузившись в созерцание какого-то чертежа, не заметил ни вторжения римлян, ни захвата города. Ворвавшегося в его дом солдата он умолял не убивать его, пока он не решит задачу. Но тот убил ученого, даже не поинтересовавшись, кого именно убивает.
Согласно Валерию Максиму, римские воины, увидев горожанина, изучающего чертеж, нарисованный им на песке в своем саду, спросили, кто он такой; вместо ответа Архимед закрыл чертеж рукой со словами:
– Не испорти этого! – и был тут же убит.
У Диодора Сицилийского эта фраза выглядит чуть иначе:
– Прочь с моей диаграммы!
Уже в Новое время эти слова получили более знакомую нам форму:
– Не трогай моих кругов! (Или: Не прикасайся к моим чертежам!)
Как видим, известия о смерти ученого расходятся только в деталях. И все же трудно поверить, что организатор обороны Сиракуз не заметил, что город пал и отдан на разграбление озлобленному воинству, и, забыв о себе и своих близких, безмятежно чертит круги на песке.
Перед нами скорее всего легенда того же рода, что и легенда о возгласе «Эврика!», с которым Архимед, открыв свой знаменитый закон, выбежал голышом из бани на улицу.
Асано Наганори
(1667–1701?)
японский вельможа
Наганори был, пожалуй, не самым достойным представителем семейства Асано, управлявшего провинцией на юге острова Хонсю. Стихи и женщины занимали его больше, чем дела, в которых выказывалась самурайская доблесть.