Последний экипаж "Белого кролика"
Шрифт:
Жизнь солдата, как известно, принадлежит не только ему, но еще и той стране, чью форму бедолаге выпало носить. Для чего его, спрашивается, одевают, обувают, кормят, наконец. И еще платят за это деньги. Довольно приличные. Особенно с учетом всех дополнительных выплат, премий и льгот. Как любит говорить наш командир – капитан первого ранга Ржевский: «Ничто так не стимулирует воина к добросовестной службе, как высокое признание Родины и командования выраженное в денежном эквиваленте». Очень мудрые слова, и я полностью с ними согласен.
Поэтому, поняв, что падаю, я не стал бестолково размахивать своими дорогостоящими (для государства) руками, материться и пытаться преодолеть неумолимую
Но испугаться темноты я не успел. В дальнем углу раздался сухой электрический треск, пахнуло озоном и, под бревенчатым потолком замерцал зловещим оранжевым огнем тусклый шар сантиметров тридцать в диаметре. Лучше бы я сидел в темноте…
Глава 35 Об отличии шаровой молнии от фаербола и не полученной Нобелевской премии
Некоторые, не просвещенные в вопросах магии люди, думают, что файербол и шаровая молния - одно и то же. Что не удивительно. Журналисты, добывающие свой нелегкий хлеб на ниве желтой прессы, не видят в этих уникальных явлениях никакого различия. А зря! Чего стоит фраза в газетной статье: «Косяк молодых файерболов разом поднялся в небо и взял курс на север», или «На месте преступления был брошен многозарядный амулет работы Порфирия Сиракузского с двумя неизрасходованными шаровыми молниями в обойме». Так мог написать человек совершенно ничего в магии не соображающий.
Файерболы – штуки неодушевленные, мозгов у них - как у бронебойного снаряда. Просто сгустки энергии, которую используют маги, задумавшие кого-то ухлопать. Именно ими отбивался доктор Ливси от злобных марксистов-антиглобалистов. На цель файербол наводится с помощью специальных излучаемых магом силовых линий и вездесущих торсионных полей. По существу - это местный вариант противотанковой управляемой ракеты.
Шаровая молния – совсем другое дело. Она – умная! В смысле мыслящая. Что это такое и о чем она думает до сих пор никто не знает. Сколько кандидатов и докторов наук полегло, пытаясь найти ответ на этот злободневный вопрос, и посчитать трудно. В академгородках скоро улиц не хватит, чтобы называть именами героев павших во имя науки.
Почему злободневный? А как же он может быть не злободневным, когда эти светящиеся штуки суют свой нос (если он у них есть) куда попало и норовят взорваться при первом удобном случае. Ни амулеты, ни заговоры против них не помогают. Спасают только громоотводы и заземленные металлические сетки ограждения. А какую энергию они вырабатывают в момент контакта! Как у маленькой бомбы, не атомной, конечно, но если рванет, мало не покажется. Спецы по ядерной энергетике от зависти лопаются (в переносном смысле). Но приспособить к чему-нибудь полезному эти бродячие электростанции никто не может. Хотя пытаются регулярно.
Пару лет назад кандидат на Нобелевскую премию, известный кембриджский профессор Айс Чубофф, (вы может о нем слышали, он из эмигрантов четвертой волны) всеми правдами и неправдами получил разрешение вывезти на Большую землю в специальном контейнере три шаровые молнии. Как он их поймал непонятно, но не просто вывез их через портал, а еще и выбил у прилично обнищавшего в последнее время американского правительства
Мне Нобелевская премия тоже не светила. Зато светил висящий под потолком зловещий оранжевый шар. Света от него было немного, как от лампочки в сорок ватт, после аварии на подстанции. И гудел он как старый трансформатор, страдающий тяжелой формой хронического старческого замыкания. Неровно гудел, я бы даже сказал - нервно. Словно что-то пытался сказать. Или спросить? Я максимально напряг мозги и слух, и вдруг разобрал слова (или я свихнулся, или он говорить научился). Набор слов был небогатый, лексикон бедный, в основном «Ахтунг!», «Аусвайс!» и иногда «Пароль!». Причем чем громче он говорил, тем все больше психовал. Мигал, как при работающей рядом сварке, трещал, разбрасывая во все стороны искры, по поверхности шара беспорядочно пробегали какие-то знаки. А он все бубнил и бубнил «аусвайс», «ахтунг», «пароль»…
Вы думаете, я не нервничал? Я еще как нервничал! Я уже привык не удивляться говорящим рыбам, птицам, но требующая непонятно чего говорящая шаровая молния! Это перебор!
«Пароль, пароль» - не унималась злобная тварь, явно собираясь самоликвидироваться. Чтобы понять это, не надо быть специалистом по термодинамике шаровых молний…
– На горшке сидел король! – с чувством сказал я, думая только об одном, зацепит Кейси взрывная волна или нет. И чего она как дура, торчит в люке… Что я буду потом делать с безголовой невестой?
Ничего не взорвалось. Молния прогудев, что-то вроде «орднунг», успокоилась, молча зависла под потолком, умело прикинувшись лампой дневного света. Только теперь я заметил, что сижу на корточках, глубок втянув голову в плечи.
Медленно выпрямившись, я сделал глубокий вдох. Так долго не дышать вредно для здоровья. От этого умирают. Я ведь не какой-нибудь «упырь кладбищенский обыкновенный», в кислороде не нуждающийся, а прапорщик Российской армии нуждающийся не только в кислороде, но и в воинской славе. А тут, представляете некролог: «… от страха забыл дышать». Позор Вооруженным Силам! Хорошо, что никто не видел. Кроме Кейси… Видела она или нет? Вот в чем вопрос! Выяснить это я решил позже. Пока моей невесте надо было как можно скорее убираться с поверхности. Вдруг диплодоки передавили не всех саблезубых медведей? Сухой треск под ногами заставил, наконец, посмотреть вниз.
Под ногами оказался стол. Хороший, дорогой, предназначенный для того, чтобы на нем играли в разные аристократичные карточные игры. В случае выигрыша счастливчик поил всех присутствующих, включая лакеев, кучеров, собак и ручных медведей, французским марочным шампанским. А, проигравшись в пыль, с достоинством шел топиться в ближайшем пруду, или пускал пулю в лоб на зеленой лужайке у фонтана.
В тяжелую годину, когда у аристократов заканчивались деньги, лакеев, кучеров и дрессированных медведей забирали в ополчение, а коварные враги вероломно перейдя границу, распугивали кур и вешали без суда и следствия, партизанящих по лесамхолопов, на таком столе разворачивали карту боевых действий и, водя по ней кончиком дорогой, хорошо обкуренной, трубкимудро и хладнокровно определяли направление Главного Удара по супостатам.