Последний экзамен колдуна
Шрифт:
— … землю! — вернулись звуки криками полицейских. А потом те же ребята попадали на землю с криками и хрипами полными боли. Рядом Кастет вскочил, ударился головой о потолок и изогнулся дугой от боли. У бедолаги налились кровью белки и потекли кровавые слезы.
Снаружи раздалась пара выстрелов, прогудел и взорвался огненный шар. Мой водитель обмяк на сиденье. Я быстро проверил — пульс на месте, можно не волноваться. Надо было выбираться и завладеть хоть каким-то оружием, только заднее сиденье от переднего было отделено стальной решеткой, а ручки на дверцах изнутри не были предусмотрены. Я вывернулся на сиденье, уперся спиной в потерявшего сознание
Необыкновенно толстый слой пыли был первым, что бросилось в глаза. А потом я увидел колеса с обветшалыми ошметками шин на дисках. Не пыль это была, прах. Ублюдки бросили заклинание смерти под колеса машин, но осмыслить этот факт не дали чьи-то грубые руки. Меня вздернули за шиворот и поставили на ноги.
Вампир, с налитыми глазами оскалил пасть и потянулся к моей шее.
— Стой! — Белая искра прилетела кровососу в висок, заставив того дернуть головой и убрать клыки. Волосы с кожей на виске осыпались прахом, обнажив розовые ткани. — Я тебе что приказал, скотина, тупая?
Вампир не ответил, после очередного выстрела, его голова дернулась еще раз, а тело обмякло. Я заметил, как Сансет нырнул обратно за дверцу своего автомобиля и последовал его примеру.
— Детектив! — взревел знакомый голос. — Вы не бессмертны!
Белая искра смерти ударила дверцу и осыпалась превратившейся в шелуху краской.
— Как и ты, Ноа, — не стушевался Джон.
Я подобрал револьвер, вылетевший из рук констебля, лежавшего рядом.
— Проблема в том, Джон, тебе еще надо доказать, что это я. Вот скажи, почему я не прячу лица, даю себя рассмотреть и веду эти речи? Слова можно трактовать двояко. Возможно, я кто-то другой и стараюсь очернить Валентайна?
Я высунул голову, чтобы посмотреть на происходящее сквозь стекла: пяток кровососов, один точно с оружием. Из полицейских на ногах два детектива и один констебль. И те, и другие прятались, только не Ноа. Разговаривая он подошел и открыл дверь автомобиля, в котором везли Саймона. Кровавые слезы Ферона не задели.
— Ноа, мне не надо ничего доказывать, — сказал Сансет, пальнув точно в голову вампиру, но пуля отскочила. — Когда «Длань» узнает о высушенных трупах в подвале… — Сансет стрельнул в другого вампира, что пытался зайти ему за спину.
— Высушеных? — переспросил Валентайн и разорвал цепи наручников, сковывавших Саймона. — Интересно. — Кровосос развеялся темным дымом, чтобы парой мгновений позже материализоваться у детектива за спиной. Джон резко обернулся, но Валентайн небрежным взмахом кисти выбил пистолет из его руки и послал искры смерти с указательных пальцев во второго детектива и констебля, мешая им стрелять. Кровосос схватил Сансета за рубашку и рванул так, что пуговицы полетели в разные стороны. Валентайн схватил защитный амулет копа, сорвал его с цепочки и бросил в констебля с такой силой, что тот пробил окно двери, за которой коп прятался. Еще раз небрежно шлепнув оказавшего сопротивление по рукам, вампир приложил два пальца к его лбу, и Сансет потерял сознание. В спину Валентайна врезалось две пули и молния. Последняя его проняла и разозлила. Ноа сорвал с петель дверь и швырнул в детектива. Тяжелый кусок
Я заметил, как Саймон наклонился за пистолетом, вынырнул из-за машины и выстрелил в ту часть его тела, что была видна. Колдунишка поймал пулю задницей, выгнулся и по-дурному взвыл. Я поднял ствол выше, целя в голову, но спуская курок, поймал искру смерти спиной. Боль была адской, ствол почти не дернулся, но пуля только черкнула висок Саймона, а я поймал спиной еще две искры. В глазах потемнело и результат третьего выстрела я не увидел.
— Взять его! — скомандовал Валентайн, после чего рявкнул. — Не смей! Он живым нужен.
— Но не целым? — уточнил Саймон. Мир обрушился мне на голову.
Спина горела огнем, голова гудела как колокол, а челюсть отказывалась двигаться. В глазах стоял туман. Пришлось хорошо проморгаться.
Что за магия? Вместо пыльной дороги и ночного неба я увидел перед собой высокий потолок складского помещения. Руки и ноги были привязаны и повернуться на живот, чтобы облегчить боль в спине не получилось.
— Очнулся, — услышал я голос Саймона, а вскоре показалась и его противная рожа.
— Отлично, начнем.
— Позволь мне, — попросил Ферон.
— Ты слишком эмоционален, — ответил Валентайн. — Еще убьешь ненароком.
Тот удар меня вырубил значит. Я быстро покрутил головой, заметил стол с парой керосиновых ламп и саквояжем, в который полицейские собрали наше оружие и амулеты. Но основным элементом декора помещения были аккуратные стопки разнокалиберных ящиков. На паре самых крупных и длинных лежал Сансет. Его руки были обвязаны толстыми веревками, а те в свою очередь прибиты гвоздями с крупными шляпками к дереву. Конструкция ненадежная. Я с трудом вывернул шею и убедился, что на мне такие же, и начал ритмично дергать руками, расшатывая петли. Саймон заметил и засмеялся, после чего достал кинжал и приставил острие к моему виску. Тело пронзила жуткая боль.
— Я думал, на него не действует, — сказал Валентайн.
— Нужен физический контакт, — ответил Саймон. — Может все-таки я?
— Поиграешься, когда я закончу.
Валентайн достал из-под пиджака такой же изогнутый кинжал и разрезал на мне рубашку. Поддев острием кожу на левой груди он вогнал под нее лезвие на всю длину. Я зарычал, используя боль как энергию для нового рывка веревок. Валентайн повернул рукоять влево-вправо и потянул нож вверх, держа клинок параллельно земле. Кожа потянулась следом, пока не обтянула лезвие так, что начала резаться, тогда вампир рванул клинок и я взвыл, потеряв способность сопротивляться. Было бы неплохо и сознание потерять, но кровосос знал, что делает. Дальше мучить не стал, протер лезвие клинка белоснежным платком и сел на ящик сбоку.
— Почему ты остановился? — спросил Саймон.
— Вот об этом я и говорил, — ответил Валентайн. — У тебя нет терпения. Сейчас его железы массово выбрасывают в кровь вещества, заглушающие боль. Пытки будут малоэффективными. Стоит подождать полчаса, час, а потом уже спрашивать.
— А не проще сразу вопросы задать? — спросил я.
— Нет конечно. Ты можешь придумать правдоподобную ложь, а после придерживаться этой линии упрямо повторяя одно и то же до самой смерти. Тебе то все равно, перед смертью, а мне потом голову ломай правду ты сказал или нет.