Последний Хранитель Империи

Орлов Сергей

И тут случилось то, чего я боялся и одновременно ожидал. Мой Покров — эта капризная, непредсказуемая сволочь — внезапно замерцал, как испорченная лампа в дешёвом борделе, потускнел, а затем вспыхнул с такой яркостью, что люди в первом ряду прикрыли глаза.

А затем всё исчезло. Как всегда.

В экзаменационном зале повисла тишина.

— Впечатляюще, — профессор Волохов поправил покосившееся пенсне, в его голосе звучало странное удовлетворение. Ублюдок наверняка ждал этого момента весь семестр. — Никогда не видел такого… нестабильного Покрова.

Что ж, господин Вольский, поздравляю, это ваш третий провал. И, боюсь, последний.

Я расправил плечи и одарил профессора своей фирменной улыбкой — той самой, из-за которой первокурсницы писали мне любовные записки, а трактирщики наливали в долг.

— Знаете, профессор, моя бабушка всегда говорила: «На третий раз либо свадьба, либо кладбище». Умирать я, вроде как, не собираюсь, так что может найдем мне невесту? — я подмигнул молодой аспирантке, сидевшей в первом ряду с журналом экзаменационных оценок. — Тем более, что тут есть хорошие кандидатки.

Аспирантка, славившаяся своей непробиваемой серьезностью, неожиданно зарделась и уронила перо. По залу прокатился взрыв смеха, который студенты тщетно пытались скрыть за кашлем и прикрытыми ладонями ртами. Несколько профессоров в комиссии возмущенно переглянулись, а пара девушек на задних рядах буквально сползла под парты, пытаясь сдержать хохот.

Волохов побагровел, его пенсне сползло почти до кончика носа.

— Ваше остроумие, Вольский, прямо пропорционально вашей магической некомпетентности. Впечатляющий баланс, должен признать. Жаль только, что Академия выдает дипломы за магические навыки, а не за умение паясничать.

— Это объясняет, почему некоторые профессора до сих пор здесь преподают. Спасибо за разъяснение, профессор. Всегда ценил вашу педагогическую… проницательность.

— Экзаменационный совет рассмотрит ваш случай завтра утром. А сейчас, будьте любезны, покиньте зал.

Я отвесил ему поклон, достойный придворного шута, улыбнулся сногсшибательной блондинке во втором ряду и, чеканя шаг, направился к выходу, высоко держа голову.

Только когда тяжёлые двери экзаменационного зала захлопнулись за моей спиной, я позволил себе с размаху удариться затылком о стену и выругаться так, что у ближайшей статуи, кажется, покраснели мраморные щёки.

Отчисление, твою мать. Идеальное дополнение к моей и без того безупречной репутации магического импотента.

— Эй, неудачник! — окликнул меня знакомый голос, когда я уже собирался уходить.

Рита стояла у колонны, скрестив руки на груди. Её каштановые волосы были собраны в небрежный пучок, а в глазах плясали серебристые искры — верный признак активного Покрова Совы.

— Пришла полюбоваться на мой провал? — я постарался улыбнуться, но вышла скорее гримаса. — Мне казалось, у тебя занятие по высшей эзотерике.

— Прогуляла, — она пожала плечами. — Интуиция подсказала, что тут будет интереснее. И она, как обычно, не подвела.

— Твоя интуиция — та ещё садистка, — я прислонился к стене. — Редкостное представление, да? «Смотрите

все на Вольского — единственного придурка, который не может удержать Покров дольше, чем длится первый секс у подростка».

Рита подошла ближе и серьёзно посмотрела мне в глаза.

— Пойдём со мной.

— Куда?

— На крышу. Мне нужно тебе кое-что показать.

— Если это очередная лекция о том, как мне нужно «найти внутреннюю гармонию» или «открыться своему истинному я», то я пас. Уже наслушался от профессора Вершининой.

— Не умничай, — она схватила меня за рукав и потянула за собой. — Просто идём.

Крыша центрального корпуса Академии была нашим секретным местом. Точнее, одним из многих — Рита обладала удивительным талантом находить укромные уголки, куда не совали нос ни студенты, ни профессора. Но эта крыша была особенной, так как сюда мы приходили только вдвоем.

Мы сидели на парапете, свесив ноги в пропасть пяти этажей. Для обычных людей — верная смерть. Для студентов с Покровом — всего лишь щекотка нервов. Хотя в моём случае, с моим дефектным Покровом, это, пожалуй, всё-таки была игра со смертью. Но кого это волновало?

— Вот, — Рита достала из кармана своего безупречно скроенного пиджака маленькую книжку в потёртом кожаном переплёте. — Нашла вчера в запретной секции библиотеки.

— Опять вламывалась в закрытые архивы? — я усмехнулся. — И после этого я авантюрист?

— Заткнись и смотри, — она открыла книгу на заложенной странице и указала на стершийся от времени текст. — «О позднем пробуждении Покрова».

Я пробежал глазами по странице. Древний трактат, похоже, времён Первого Императора, судя по архаичному языку.

— «В редких случаях Покров может пребывать в спящем состоянии, проявляя себя лишь слабыми, нерегулярными всплесками», — прочитал я вслух. — «Такие маги часто считаются слабыми или дефектными, но на самом деле…» — текст обрывался затёртым пятном.

— На самом деле что? — я посмотрел на Риту. — Дай угадаю: «На самом деле они обречены на жалкое существование и умрут в нищете»?

— Идиот, — она легко стукнула меня книгой по голове. — На самом деле это может быть признаком особенно редкого и сильного Покрова, который выбирает носителя с особой тщательностью.

Я рассмеялся, откидываясь назад и опираясь на руки.

— Рита, ты просто пытаешься меня подбодрить. Ценю, правда. Но мы оба знаем, что мой Покров — полный мусор. Все тестирования только об этом и говорят.

— Вот именно! — она неожиданно оживилась. — Твой случай не типичен. Профессор Вершинина говорила, что твоя магическая структура не похожа ни на одну из известных.

— Ага, просто уникум, — я усмехнулся. — Занесите в Императорский реестр магических аномалий.

Рита вдруг схватила меня за плечи и повернула к себе. В её глазах серебристое свечение стало ярче — она действительно во что-то верила.

— Послушай меня, Сеня. Я не просто так это говорю. Мой Покров… он видит в тебе что-то странное. Что-то, чего я раньше не встречала.