Последний идальго

Ламуга Александр

– Ай! – вскрикнула она, почувствовав, как ладонь что-то кольнуло.

Перевернула крест. Ни заусенец, ни выступом, только ровные отполированные грани.

– И зачем это мне?

– Тебе – незачем! – в голосе старика послышалось раздражение. – Наденешь отцу Индульгенцию, и дальше не твоя забота!

– Что? – У Кристины подкосились ноги. Она в ужасе смотрела на главный символ христианской веры. – Вы же обещали помочь!

– А я, по-твоему, что делаю?

– Но это же…– слова застряли в горле.

–

Успокойся! – старик ухватил ее за локоть и отвел к стене. – Это контейнер с препаратом, просто мы… я его называю Индульгенцией. Вещица проверенная, только не забудь утром вернуть его мне.

– Но…

– Встретимся в шесть после полудня на станции Аточа. Твой поезд отправляется в пол восьмого. Много вещей не бери. Думаю, дня через три уже будешь дома. Что еще, – старик задумался, – ну да, чтобы излечиться, твоему отцу понадобится два таких контейнера. Поэтому делай то, что говорю! А иначе…

Кристина молчала.

– Чего стоишь? Палата тридцать семь, отделение хирургии! Администратор объяснит, как туда попасть. Двигай давай!

За широкоплечем парнем в белом халате она едва поспевала. Серые коридоры, приглушенный свет, безразличные взгляды дежурных медсестер. И тишина, нарушаемая звуком их шагов. Очередной поворот, и провожатый остановился у двери с цифрами «37».

Открыл дверь. Кристина вошла в полутемную палату. Скудный свет исходил только от сигнальных ламп на угловатых медицинских приборах. Отец лежал с закрытыми глазами, и можно было подумать, что он безмятежно спит. Если бы не кислородная маска на пол лица и извивающиеся, как змеи, провода, опутывавшие тело.

– Отдохнуть можешь здесь, – тихо сказал провожатый.

Кристина повернулась. Короткий диван у стены, на котором даже ребенок не поместится.

– Хорошо.

– Все удобства в палате, без крайней нужды по отделению не ходите. Утром придет врач.

Парень повернулся и ушел. Кристина выждала минуту, прислушиваясь к звукам. Ничего не услышав, приблизилась к отцу.

– Надену крест и все, – прошептала она, пытаясь успокоить разогнавшееся сердце. И тут заметила препятствие: кислородная маска не позволит надеть крест!

Тонкая прозрачная трубка выходила из маски и тянулась к медицинских приборам. Ее не обойти!

Кристина стянула с себя куртку, бросила на диван. Достала крестик.

«Может разорвать нить, а потом завязать на шее? – она попробовала нить на прочность. Крепкая. Борясь с сомнениями, оглядела палату в поисках чего-то острого. – А если испорчу? Старик сказал надеть! Нет, не нужно выдумывать! Приподниму маску на секунду, ничего плохого с отцом не случится, – она вытерла футболкой лоб. – Да что тут так жарко?»

Обошла кровать с другой стороны, чтобы можно было правой рукой поднять отцу голову. В левую взяла крест и приготовилась. Пальцы ходили ходуном.

Нет, так не пойдет. Глубокий вдох, долгий выдох. Еще раз.

«Просто надену и все!» – Кристина решительно просунула руку отцу под затылок и аккуратно приподняла голову. Набросила нить. Когда голова отца вновь оказалась на подушке, отдышалась.

Теперь отвести маску и пропихнуть крест. Кристина сжала несколько раз правую кисть, разминая непослушные пальцы. Взялась за маску и потянула вверх. Вспыхнула лампа на приборах, озарив палату красным светом. От неожиданности Кристина едва не выпустила маску.

Вороватым движением пропихнула крест и вернула маску на место. Красная лампа погасла, а Кристина стояла не в силах пошевелиться. В глазах плясали багровые зайчики.

Простояв так какое-то время, она немного успокоилась. Крест лежал на груди отца поверх ткани больничного халата. И ничего не происходило. Первая мысль была, что старик обманул.

«Как он сказал? Это контейнер с препаратом. А чтобы лекарство подействовало, оно должно попасть в организм!» – Кристина осторожно подняла крест и сунула его под ворот халата. Отступила назад. Ноги уперлись в диван, и она, по инерции, села.

«Наверно нужно подождать», – не выпуская из вида отца, Кристина сбросила туфли и забралась на диван с ногами. Свернула куртку, подпихнула ее под голову. Вышло удобно.

«А как я пойму, что препарат подействовал?» – Кристина потерла глаза.

Приборы монотонно гудели, сигнальные лампы горели не мигая. Немного покрутившись, она нашла идеальную позу. Ладонью прикрыла глаза, и сама не заметила, как уснула. Разбудил ее свет.

Все лампы на потолке горели, а над отцом склонилась медсестра. Щурясь, Кристина села.

– Что случилось?

– А ты ничего не слышала? – Медсестра поправила кислородную маску, подтянула манжету на плече отца. – Может он стонал или бредил?

Кристина вжалась в мягкую спинку дивана и отрицательно замотала головой. В палату вошел доктор Эрнандес.

– Что тут у нас?

Медсестра отступила.

– Пульс подскочил до 200. Я запустила тонометр, а он на замер выдал ошибку. Сразу вызвала вас и прибежала сюда.

– Ну и? – доктор снял очки, протер их о подол халата.

– Сейчас все показатели в норме, – медсестра пожала плечами.

– Делала что-нибудь?

– Маска немного сползла, я поправила. Контакты на датчиках проверила…

– И все?

– Все.

– У нас завал в реанимации, а ты отрываешь меня без всякой нужды! – он развернулся и вышел.

Медсестра засеменила следом.

– Доктор, ладно бы один пульс, а то…

Дверь закрылась, оборвав ее оправдания. Кристина скользнула с дивана и на цыпочках подошла к отцу. Все то же изможденное лицо, разве что дышать стал ровнее.