Последний Иггдрасиль: Фантастические произведения
Шрифт:
Дриада подвинулась, и Стронг осторожно присел рядом на тонкую ветку. Как и прежде, красота девушки поразила его.
«Я рад, что ты здесь, — произнес он беззвучно. — Мне так одиноко».
«С тобой рядом кто-то сидел», — заметила она.
«В каком-то смысле, да… но как ты узнала?»
Не ответив на вопрос, она продолжала:
«Ты не хотел, чтобы она сидела возле тебя, но она не уходила… и даже с ней ты был одинок».
«Да», — согласился он.
«А теперь ты не один».
«Теперь
«Одному тяжело, — кивнула она. — Я долгие годы была одна».
«Сколько тебе лет?»
«Не знаю… по твоим годам не сосчитать».
«Наверное, столько же, сколько дереву?»
«Да».
«И деревне?»
«Нет, я старше… Я ее строила».
«Не может быть! Ты же не настолько старая. Не верю».
«Ты не обязан мне верить».
«Почему те, кто жили в деревне прежде, убили себя?»
«Потому что их дерево умирало».
«Разве оно умирало?»
«Да. Деревья в других деревнях умерли, и люди знали, что и их дерево обречено. Они решили не ждать, не хотели этого видеть. Поэтому, когда жители других деревень отправились в Пещеры Смерти, здешние ушли с ними».
«Ты хочешь сказать, что они поклонялись этому дереву?»
«Не они, их предки. Они слишком поздно поняли, почему».
«Но почему дерево умирало? Оно было живо, пока я не пришел его убивать».
«Нет, оно умирает уже долгие годы».
«Не понимаю», — покачал головой Стронг.
«Еще поймешь. Скоро все станет ясно».
«Могу я спасти его? Вдруг не поздно?»
«Поздно было задолго до того, как ты пришел».
«Не верю, — нахмурился он. — Если я уйду, оно проживет еще тысячу лет».
Она покачала головой.
«Ты думаешь, не умирай оно само, я бы не попросила тебя уйти, не остановила бы? Ты только ускоришь его смерть, сократишь его мучения. Просто я рассердилась тогда внизу… потому и сказала, что со мной умрете и вы. Хотела тебя напугать… но не из злости. Смерть неизбежна, и вы всего лишь жалкая часть той неизбежности, что убивает дерево».
«Ты говоришь о неизбежности цивилизации? Да, я ее часть. Принято решение избавиться от дерева, и ничего тут не поделаешь. Если откажусь я, Мэтьюз пришлет Пика, а если я его убью, то придется убивать и индейца, потому что он придет следом. В конце концов кто-нибудь убьет меня, а дерево все равно повалят. Ты это имеешь в виду?»
«Не только».
«Ладно, раз это неизбежно, пускай лучше я все сам сделаю».
«Пускай».
«А если ты умрешь вместе с деревом, я тоже умру — как ты и сказала».
«Нет».
«Да. Не хочу жить, если ты умрешь. Я люблю тебя».
Она помолчала в серебристой тишине. Потом сказала:
«Ты не можешь меня любить».
«Почему?»
«Потому что…
«Потому что мой холодный здравый рассудок не может принять твою реальность?»
«А разве не так?»
«Мне не важно, настоящая ты или нет… хотя я думаю, что да, просто не вмещаешься в мою крошечную картину мира».
«Я настоящая, такая же, как и ты, просто по-другому».
«Да, я знаю».
«Сейчас ты знаешь, но будешь ли знать завтра?»
«Буду». — Он потянулся к ее лицу.
Дриада отшатнулась, но пальцы успели ощутить нежность щеки, прохладной как сияние двух лун. Силуэт девушки начал таять и расплываться в серебристом свете.
«Не надо было этого делать, — сказала она. — Ты хочешь сделать меня не тем, что я есть… Нам придется расстаться на эту ночь».
Ветка под ним качнулась, но он не пытался удержаться. Ему хотелось упасть. Вниз, вниз, сквозь ветки и листья, лететь до самой земли.
«Ты хочешь, чтобы дерево убило меня?» — спросил он.
Словно в ответ, сук под ним обломился, и он понял, что хотел этого с самого начала. Затем вдруг почувствовал, что его держат за руку и поднимают назад.
«Нет, не хочу», — услышал он беззвучный голос.
Стронг закрыл глаза, а когда открыл, снова оказался один.
Шагая назад к палатке, он ждал, что страх высоты навалится на него всей мощью и заставит ползти, но ничего такого не случилось. Страх исчез, и стало вдруг понятно, что больше не вернется. Тот, другой, что боялся, уже упал — беззвучно и невидимо — сквозь листву и разбился навсегда.
Мэтьюз сидела в переполненном баре. Пик ушел в этот вечер рано. Жнецы начали отмечать снос дерева загодя — смех, крики, громкая музыка — обычное пьяное веселье, ничего особенного. Слева сидел мэр с супругой, справа — Синее Небо. Вестермайеры пили Магеллановы Облака, а индеец — неразбавленное виски. Не обошлось и без телевизионщиков. Мэри Джейн все посматривала на вход — очевидно, поджидала Пика. Жди-жди, сучка, подумала Мэтьюз. «Из конфет и пирожных, из страстей всевозможных».
Она сделала еще глоток Старого Земного коктейля.
Жена мэра рассказывала о новом пятне гнили, которое обнаружила у себя в доме. Не такое страшное, как первое, но тоже ничего хорошего — в гостиной прямо под окном.
— Прикрыли его шторой, чтобы незаметно было, — поморщилась она.
Синее Небо разговаривал с Катериной, которая хозяйничала за стойкой, о «маленьком народце», и их было интереснее слушать, чем жену мэра. Женщин вроде нее Мэтьюз приходилось слушать всю жизнь.
— Боже, как мы рады, что эту гадость наконец-то спилят! — повторила миссис Вестермайер.