Последний Иггдрасиль: Фантастические произведения
Шрифт:
Конечно, можно было поселиться в уютной квартире неподалеку от бюро. Можно, но он не захотел. На безвоздушной поверхности Марса любоваться особо нечем, а крохи красоты лучше наблюдать из маленького городка, нежели из большого.
На вокзале было малолюдно. Труженики корпораций с хитрыми названиями, где днями напролет просеивают красный песок в поисках артефактов, драгоценных камней и прочего, что можно продать за хорошие деньги, давно разъехались по домам, смотреть допотопный мусор по три-ви. Остальные разбрелись по кафе и прочим увеселительным заведениям.
Купив вечернюю газету, Шепард спустился
Он рванул вдоль путей, сунул в турникет купюру и, протиснувшись на восьмую платформу, помчался к пневмовагону 29-А. «Поезд следует до станций Красная скала, Закат, Пески, Угодья, Морена, Сухое русло и Эдом II», — вещал электронный диспетчер. На полуслове Шепард вскочил в вагон. Под свист воздушных клапанов двери захлопнулись, и состав покатил вперед.
Шепард думал, что сел последним, но оказалось — первым и единственным. В душном глухом вагоне пустовали оба длинных ряда кресел. Он примостился с краю и развернул газету. Поезд стремительно набирал скорость, ни на миг не приближаясь к максимально допустимой. Гробовую тишину изредка нарушало шипение воздуха в клапанах.
Шепард лениво пробежался по заголовкам. Обычная белиберда. Департамент автоматизации вот-вот закончит разработку углеводородного фильтра и марсиане смогут наконец сесть за руль без риска удушья для себя и окружающих. Бюро гидропоники готовит к выпуску новую линейку синтетического мяса. Уровень инфляции вырос на одну целую и две десятых процента. Передовая организация объединенных наций постановила устроить на Луне кладбище для выдающихся землян. Шепард зевнул и отложил газету.
— Красная скала, — ожил диспетчер. — Пассажирам приготовиться к выходу.
Вагон замедлил ход и плавно остановился. Двери с шипением распахнулись. Через мгновение поезд тронулся. Шепард так и остался в одиночестве.
Он снова зевнул и, похоже, задремал, ибо вагон, не успев толком разогнаться, начал тормозить. Потом слегка накренился.
— Кандзказа! — заверещал диспетчер. — Кандзказа!
Шепард подпрыгнул на месте. В расписании не значилось никакой Кандзказы. По плану следующая остановка — Закат. Потом Пески, Угодья, Морена и Сухое русло.
Двери открылись, и в вагон вошла девушка.
Внезапно все пространство наполнил странный, до боли знакомый аромат. Не будь Шепард реалистом, решил бы, что пахнет свежим воздухом.
Девушка была высокой — конечно, не по меркам статной мисс Фромм, — и стройной. Гиацинтовые волосы, разделенные посередине пробором, ниспадали на плечи; они отливали синевой. Овальное личико с аккуратным носом, ртом и подбородком поражало утонченностью. Кожа слегка отсвечивала красным.
Наряд незнакомки интриговал не меньше. Прозрачная голубая юбка, расшитая стразами, спускалась — точнее, струилась, до колен. От каждого шага блестящие камни вспыхивали точно снежинки в метель. Верх из такого же материала с узором подчеркивал, но не выпячивал пышную грудь.
Судя по испуганному взгляду, брошенному, когда девушка устраивалась напротив, Шепард застал ее врасплох. Двери захлопнулись, состав набрал скорость, и таинственный аромат растворился в потоке стерильного воздуха из вентиляции. Искусственного, как называл его Шепард. Все, чем дышал Марс и его обитатели, разительно отличалось от кислорода.
Из вежливости Шепард отвел взгляд, гадая, не померещилось ли ему: вдруг девушка — всего лишь плод его воображения, фантазия, рожденная в дебрях подсознания. Однако незнакомка по-прежнему сидела напротив. А наряд — ну что ж, наверное, едет с какого-нибудь костюмированного бала.
Вопрос, с какого. И кого изображает. Принцессу древнего Марса? На худой конец, накинула бы пальто, в такой холод и околеть недолго.
Вагон замедлил ход.
— Вистария! — взвизгнул диспетчер. — Вистария!
Шепард не поверил ушам. По маршруту Эдом I — Эдом II нет и быть не может никакой Вистарии, как, впрочем, и Кандзказы. Кстати, что творится с диспетчером? Электронная система оповещения должна объявлять остановки, а не вопить как жена рыбака, отчаявшаяся дозваться мужа на обед.
Под мерное шипение двери открылись; девушка поднялась и направилась к выходу. Вновь все пространство заполнил чарующий аромат. Теперь к нему примешивалась ностальгическая нотка пряности. Внезапно Шепарда осенило: так пахнут виноградники осенью, когда все вокруг дышит сладостью спелых ягод.
Неужели обитатели Вистарии растят виноград под куполом?
Красавиц там растят точно.
Едва девушка скрылась из виду, Шепарда охватила тоска. Ему словно протянули волшебный кубок — наберись он духу поднести его к губам, испил бы простых наслаждений, каких искал так долго, но тщетно. Однако радужное мерцание на опустевшем кресле напомнило, что уже слишком поздно — теперь не испить из кубка, не отведать волшебного зелья.
Шепард подобрал радужную вещицу. Ею оказалась брошь, которую незнакомка носила на груди. На мгновение его ослепили алые, желтые, зеленые и светло-голубые всполохи, сквозь радужную дымку вдруг проступили гиацинтовые волосы, одухотворенные черты… Шепард рванул на станцию с криком «Подожди!».
Но девушки и след простыл.
За спиной послышалось шипение. Двери захлопнулись, состав тронулся в путь.
Допрыгался. Следующая электричка наверняка не скоро, а то и вовсе придется торчать здесь до утра.
Знакомый аромат ударил в ноздри, обступал со всех сторон. По словам моряков, так пахнет земля, когда после долгих скитаний ступаешь на тропический остров. Этот запах не замечаешь, пока не ощутишь под ногами твердую землю, а почуяв, клянешься наслаждаться им каждую секунду… и вновь забываешь, когда привычка вытесняет чувство новизны.
Но Шепард никогда не плавал на судне, да и станция мало походила на остров. Обычные недра поселка, где люди странствуют пневмовагонами и в жизни не видели островов.