Последний Иггдрасиль: Фантастические произведения
Шрифт:
Подавленный, он зашагал к дому. Отворил дверь. Снял пальто и потянулся за бутылкой.
Звонок видеофона застал его со стаканом в руке. В следующий миг на экране возникло лицо самой прекрасной женщины на свете. Поначалу он даже не понял, чье именно, пока не увидел знакомую щербинку между зубами.
— Привет, Шеп.
— П-привет. Я думал, ты уже спишь.
— Не могла уснуть, не поговорив с тобой. Звоню уже в третий раз.
— Я ходил… ходил прогуляться.
— Тоже не спится?
— Вроде того.
— Во сколько завтра ужинаем? Как-никак воскресенье.
И правда.
— Наберу тебя в час.
— Хорошо,
— Да?
— Ты заметил?
— Заметил что?
— Что я еще девст…
— Мисс Фромм!
Она широко улыбнулась.
— Спокойной ночи, Шеп.
— Спокойной ночи, Рут.
Связь прервалась. Экран потух. Шепард осушил бокал, разделся, лег и погасил свет.
Долго ворочался в темноте. Думал, размышлял. С мисс Фромм нужно что-то решать.
Наконец он решил. Взял и женился на ней.
СУББОТА
Звали его Робинзон, а фамилия — нет, не Крузо, Фини. Для друзей просто Робин.
В тот момент, когда из мутных глубин моря времени на «Запоздалого» обрушился хроношторм, Робин, свесившись с кормы в магнитной люльке, изучал неполадки во втором двигателе. При виде надвигающейся бури он успел вынуть из кармана и стиснуть миниатюрный хроностимулятор, и в следующий миг шторм подхватил его и унес в круговорот синевы, пятен и пестрых завитков.
По иронии судьбы, каковой так славятся хроноштормы, «Запоздалый» поплыл дальше целый и невредимый.
Перед лицом неминуемой смерти Робин утешался тем, что родился бедняком, жил бедняком и рано или поздно помер бы бедняком. Однако контрмеры не понадобились: помимо орлиного взора шторм обладал и добрым сердцем и, помотав нашего героя, благополучно опустил на СУШУ.
Точнее, на Суррогатный Широтный Артефакт.
Робин сразу же сообразил, куда его занесло. Хватило одного взгляда на безоблачное небо, где бок о бок сияло множество солнц, создавая иллюзию огромного светила. Такое явление возникает при орбитальном смещении Земли и наличии сразу нескольких широт — это Робин знал точно.
Поднявшись на ноги, он внимательно исследовал окрестности. Берег оказался вовсе не берегом, а кромкой временного отрезка. За ним, насколько хватало глаз, простиралось море, похожее на распушившийся конец облачной пряжи. По сути, СУША приравнивалась к небесам — один прыжок, и ты на Земле. Вопрос только, куда и когда приземлишься. Может, в Микены шестнадцатого века до нашей эры, или на Таймс-сквер середины пятидесятых двадцатого столетия. Но скорее всего — в глубины Тихого океана уже неважно каких времен.
Впрочем, не все так плохо. В кармане покоится хроностимулятор, который нужно лишь хорошенько почистить, плюс велик шанс, что среди многообразия временных отрезков, образующих СУШУ, найдутся материалы для постройки плота. Конечно, СУША может исчезнуть в любой момент, но может и простоять много веков.
Наконец Робин перевел взгляд с моря на ближайший отрезок — плоскую равнину около полутора километров в ширину и двух в длину. Повсюду валялись копья и щиты.
За долиной вместо исторических гор высился зеленый холм — знаменитый Холм 29, откуда капитан «Айдахо» Мерфи наблюдал за ходом Третьей мировой войны.
По левую сторону катило свои волны море. Справа лежали еще два временных отрезка. Первый — узкая полоса леса, граничащая с побережьем, второй — широкое пространство с редкими деревцами и зловещими замками, примыкающее к долине и Холму.
Первым делом Робин решил исследовать лес. Высокие ровные клены, березы, дубы и вязы теснились другу к другу, их густые кроны не пропускали даже лучика света, сохраняя внизу прохладу. У каждого временного отрезка свое солнце, но ввиду их тесного соседства погода на разных участках СУШИ всегда одинаковая.
Гуляя по лесу, Робин набрел на деревушку американских индейцев: двадцать «общих домов» в стиле Каменного века, повсюду — следы межплеменной битвы, которая, может, и не вошла в историю, но сохранилась в подсознании потомков, чьи предки пали в том бою.
В ближайшем строении не было ни души (чего и следовало ожидать: эндемические формы жизни на СУШЕ ограничивались мейофауной), только в углу пылился солидный запас индейской кукурузы. Робин предположил, что среди многообразия временных отрезков наверняка найдется пища поинтересней засохших початков, поэтому не стал ничего брать.
Остаток дня (наручный календарь часов показывал субботу) и весь следующий день он провел, исследуя остров. Всего отрезков оказалось двенадцать: Марафонская долина 490 года до нашей эры; лес американских индейцев шестого века нашей эры; Холм 29 от 1988 года; территория с многочисленными замками, принадлежащая эпохе короля Артура; Ковентри времен скандального променада леди Годивы; Минос двухтысячного года до Рождества Христова; Рубикон 49 года до нашей эры; земля Гренделя (точнее, место схватки Беовульфа с монстром) пятого века нашей эры; Ясная поляна (имение Льва Толстого) начала двадцатого столетия; первая закусочная Макдугала 1972 года; стоянка подержанных машин Добряка Джорджа 1974 года (Робин сроду бы не угадал последние два места, выручили таблички над входом); и наконец Город будущего из грядущих времен (тут Робин поначалу растерялся, но предположил, что отдаленные постройки в форме девятки образуют поселение).
Мало-помалу в голове сложилась карта острова.
В большинстве случаев отрезки сохранили лишь главные достопримечательности. Незыблемыми остались только «Добряк Джордж», «Макдугал» и Ясная поляна.
Особенно порадовал «Добряк Джордж». Во-первых, своим соседством с хлебосольным «Макдугалом», а во-вторых, на стоянке была уйма материала для постройки плота. Вдобавок, в автомобилях обнаружились инструменты, а в ветхом фургоне «шевроле» — ацетиленовая горелка, канистры и миниатюрный сварочный аппарат.