Последний Иггдрасиль: Фантастические произведения
Шрифт:
Робин тяжело вздохнул. Не зря десять сестер и восемь братьев считали его паршивой овцой. Но сейчас выпал шанс реабилитироваться. Пусть он беден, как церковная мышь, а дочь Креза богата, как наследница сети супермаркетов, здесь она в первую очередь Пятница. Пора показать зазнайке кто в доме хозяин.
— Я проголодалась, — заявила Манижа. — Принеси мне поесть.
Решимость Робина как ветром сдуло. Спохватился он лишь на полпути к «Макдугалу», но было уже поздно. Да ладно — выше головы не прыгнешь. В закусочной он приготовил кофе, картофель-фри, гамбургеры (запасов в морозильных камерах хватило
Судя по ее виду, красавице претило сидеть за одним столом со свинопасом, но она промолчала.
В лучших традициях Джеймса Кервуда Робин хотел сообщить, что уступает Маниже раскладушку в конторе, а сам переночует на стоянке, но девушка его опередила.
— Ступай прочь. Я ложусь спать.
Робин уныло поплелся в закусочную, выбросил пустую посуду в мусорный бак, а после вернулся к «Добряку Джорджу». Отыскав более-менее просторный салон, устроился на ночлег.
Похитители объявились утром. Держась от забора на почтительном расстоянии, зловеще размахивали саблями. Робин и бровью не повел, задернул брезентовую ширму и с наслаждением шагнул под прохладный душ. Для полного счастья не хватало только бритвы (за несколько дней Робин успел порядочно обрасти). Он уже собрался выходить, как вдруг на пороге конторы, зевая, возникла Манижа. Робин поспешно оделся — благо, вещи висели неподалеку.
— Зачем ты льешь воду на голову? — полюбопытствовала Манижа.
— Старый обычай свинопасов, — огрызнулся он.
Девушка сдвинула ширму и с интересом заглянула внутрь.
— Смотри, поворачиваешь этот краник, и душ включается, — пустился в объяснения Робин. — Поворачиваешь в обратную сторону — выключается. Встаешь под емкость с дырочками. Вода, правда, холодная, и нет… нет (он так и не сумел подобрать анатолийский синоним к слову «мыло»)… В общем, попробуй — очень освежает.
— Ха! — фыркнула она. — Дочь царя Креза никогда не станет лить себе воду на голову.
Кто еще из них свинопас!
— Принеси поесть, — распорядилась Манижа. — Я голодна.
Робин сварил свежий кофе, поджарил гамбургеры и отнес завтрак в контору.
— Где же те дивные хрустящие галеты? — нахмурилась принцесса.
Галеты?
— Ты про картофель-фри? Сделаю на ужин. А пока мне пора за работу, — многозначительно произнес Робин.
Он убрал со стола и занялся плотом. Пираты по-прежнему толпились за забором и на каждый взгляд в свою сторону отвечали взмахом сабель. Потом забава им наскучила, и они скрылись за горными грядами Миноса.
Наступил полдень.
— Я голодна, — крикнула Манижа из конторы. — Принеси поесть.
Робин скрипнул зубами. Хороша Пятница! Хотя спас он ее в субботу, значит и звать надо Субботой.
Фини всегда везло как утопленнику.
Он чистил картофель, как вдруг краем глаза увидел Манижу, с любопытством посматривающую ему через плечо.
— Так готовят галеты?
— Это только первый этап. Давай покажу.
Он сунул ей в правую руку специальный нож, в левую вложил клубень.
— Смотри,
Покончив с чисткой, Робин объяснил, как класть картофель в резку, а потом в проволочной корзине опускать в заранее разогретый фритюр. Затем настал черед гамбургеров и кофе. Манижа радовалась как ребенок, хлопала в ладоши, а когда кипящая вода из нижней сферы кофеварки таинственным образом перекочевала в верхнюю, у девушки вырвалось благоговейное «Ах».
Обедать решили в закусочной. После еды Робин показал, куда складывать грязную посуду, и снова занялся плотом. Жара усиливалась. Вскоре раздался плеск воды. Робин покосился на душ. На кольце, удерживающем брезентовую штору, болталось золотое платье. К ужину медные пряди еще не просохли, но были аккуратно расчесаны (Манижа явно утаила один гребень от мародеров) и влажной пелериной спускались на плечи, мягко переливаясь во флуоресцентном свете закусочной.
Подобно своим собратьям, «Добряк Джордж» оказался тепловой ловушкой. Утром еще более-менее, но к полудню температура поднималась выше тридцати градусов, с моря временами дул разве что легкий бриз, да и тот не проникал через силовое поле. Словом, спрятаться от зноя было негде. Лишь на закате наступала заветная прохлада. Впрочем, прохлада — громко сказано. Единственную тень (не считая жалкого подобия от конторы и закусочной) отбрасывал могучий дуб, росший на границе Ясной поляны и забора.
Робин о прохладной сени мог только мечтать, поскольку трудился на самом солнцепеке, изредка прерываясь на перекус и отдых. Чего не скажешь о девушке Субботе. Та часами сидела под дубом в самодельном шезлонге из двух стульев и полировала свои драгоценности старым кусочком замши, найденном на стоянке. Утомившись, она с озадаченным видом бродила среди машин, бросая на них недоуменные взгляды.
Пару раз на дню объявлялись пираты. Тогда Манижа забавлялась тем, что показывала им язык. Оставив бесплодные попытки проломить невидимый кордон валунами, которые они скатывали с Холма 29, неудавшиеся похитители коротали время где-нибудь в тенечке и наблюдали, как Робин трудится в поте лица. Как будто на СУШЕ не было других развлечений.
Поначалу Манижа не проявляла к плоту ни малейшего интереса. Но когда тот начал приобретать ясные очертания, равнодушие сменилось любопытством. Однажды, когда столбик термометра перевалил за тридцать пять, она подошла и спросила Робина, что именно он строит.
Не веря своим ушам, тот мигом вынырнул из-под палубного настила, к которому пристраивал собранный накануне вечером датчик давления.
— По-моему, я уже говорил. На этой штуке мы попадем в Сарды.
— Говорил, но не сказал, как она называется.
— Плот.
Манижа в недоумении огляделась.
— Но воды-то нет.
— И не надо, это особый плот.
— Мы поплывем на нем?
— Верно.
— Ха-ха!
— Над забором ты не смеялась.
— Над каким забором?
Робин кивнул на пиратов, блаженствующих в тени валуна:
— Тем, что не позволяет негодяям проникнуть сюда, порубить меня на фарш, а тебя уволочь в лагерь.
Манижа сощурилась.
— Не вижу никакого забора.
— Конечно, он же невидимый.